Журнал Игоря Молякова

21 ноября 2024 года. Мое выступление в ходе очередной, 30 сессии Государственного Совета Чувашской Республики по поводу проекта закона ЧР «О внесении изменений в статью 1 Закона Чувашской Республики «О единовременной денежной выплате членам семей погибших (умерших) военнослужащих, лиц, проходивших службу в войсках национальной гвардии Российской Федерации».

До отъезда два часа, и семья, наконец, собралась. Жена в поддатом состоянии агрессивна, склонна во всех грехах обвинять меня. Ругательства носят поверхностный характер, привык почти за сорок лет семейной жизни. Но жрать хочется. И. нагло заявила, что готовить ничего не будет, есть остатки каши – ешь. Ем. Пацаны беспрерывно болтают, громко смеются. Жена не намерена возиться с уборкой. Когда первый раз идешь на гастроэндоскопию – страшно. Вставят в рот пластмассовую фистулу, предварительно опрыскав рот ледокаином, положат голову на полотенце, говорят: «Глотай!» Труба с лампочкой на конце в горло не лезет. Врач настаивает: «Глотай!» Не глотается. Пластмасса противна. Теперь привык, мог бы выступать шпагоглотателем. Слюны почти не выливается. Ледокаин прекращает действовать, горло чувствует легкую боль. Так и с женщинами. Любовь-морковь, но первый скандал с супругой произошел месяц спустя после первой «ночи любви». Впечатление: шланг был, ледокаина не было. Глотаю трубку, а сам в грустных мыслях. Во второй раз бешеная энергия моей девушки вызвала активное слюноотделение. Орал в ответ, обильно брызгал слюной. Постепенно выработался «механизм» терпения. Хорошая штука – вырабатывается уверенность в незаменимости раз и навсегда доставшейся тебе дражайшей половины. Дети – сердце для них. Женщины не так важны, как малыши. Животное, теплое, смертельно родное. Что ж жена? Дорогое удовольствие, затратное. Но одна женщина дешевле, чем постоянная смена теток – хоть жен, хоть любовниц. Живешь – живи. Жена не картошка, не выкинешь в окошко. Кричит, оскорбляет. Не выпиваю много лет. Она – наоборот. Не зол на Пифагора с болтовней о добром мировом начале, которое создает порядок, свет и мужчину. Женщина воплощает злое начало. Из него проистекает хаос. Иногда даже приятно при виде вызывающе, порой, мерзко ведущей себя супруги. Зачем же живу с ней? Прихожу к выводу: сам такой, во мне столько же добра, сколько зла. Себя вспомни! Что вытворял! Морда, с годами, качественно не улучшилась. Сколько было моментов проявления женой чувства сострадания и глубокой любви ко мне, грешному! Если нужно спрятать десять килограммов золота, пойду не к брату, даже не к матери. Я отдам золото жене, она его спрячет, будет, словно могила. Терплю. Но ей, первой и единственной, - абсолютное доверие. Жизнь отдам за нее, какая бы она ни была, ибо награда бесценна: жена, хоть под пыткой или дулом пистолета, меня и сыновей не предаст. Чувство доверия – явление более глубокое, нежели добро и зло.

Вечер тихий, настроение членов семьи бурное. Братья поругались: залезли на железнодорожную платформу. На ней большая пушка. Долбали немцев, постоянно меняя позиции. Фантазирую: «Юнкерсы» пытаются уничтожить хоботастое чудовище. Оно шустро убегает, постукивая колесами на стыках. У пацанов, раздраженных и усталых, тема конфликта мелкая: кто брал у Ю. ауди-плеер? Наверное, В. Он повредил его, теперь машинка начинает играть, а со второго трека замолкает. В. доказывает, что не виноват. Слово за слово – бабский базар. Тут И., слегка выпившая, сначала плакала (жалко было моряков, державших оборону на тридцать пятой батарее). Потом ее раздражал я. Стаканчик вина только раззадоривал супружницу. Хотелось прекратить нехороший настрой, но вступала в действие «петля» супруги. Хотелось бы решить проблему успокоения еще одним стаканчиком крепленого. Он выпивался, и это вгоняло И. в еще более скорбное настроение. Следовали утверждения о моих недостатках. В итоге: «Нам, Моляков, нужно с тобой расстаться». Когда услышал заключительные слова, рассмеялся. Мозг воспроизвел картинку: «Юнкерс» - жена попала-таки бомбой в пушку. Пушка – я, хищные бомбы опрокинули орудие, с платформы сдуло ссорящихся братьев. Со стороны непонятный смех выглядел нелепо. Тут родня взорвалась. «Да мы поедем без тебя, сдавай билеты!» - кричала И. «Надоел твой дурацкий Севастополь», - вторили братья. До девяти пятнадцати вечера оставалось полтора часа. Толпа отъезжающих-приезжающих. Ю. вознамерился ехать в одиночестве. Сдал билеты, смог разменять на более ранний автобус. Ю. желал уехать немедленно. Автобус, после контроля на автовокзале, выезжал на шоссе. За поворотом притормаживал, забирал попутчиков. Автопосудина набивалась доверху. Чистая «Герника» Пикассо. Водитель клал деньги в карман. Так делали и на остальных рейсах. Шофера все себе не забирали. Приходилось делиться: иначе дня бы не проездил. Ю. исчез за поворотом, не вернулся. Уехал. В. и И. толкались у платформы. Места достались жаркие, задние, над самым двигателем. Пробирались к ним с великим трудом. Кого-то выгоняли с уже занятых мест. Ну и лица же у них были! Мотор, на котором воссели И. и В., урчал. Лицо мое безразлично. Никакие мысли не тревожили. Грузная туша автобуса отползла. Остался один средь толпы. Жизнь сводилась к одному: Господь дал мне сил терпеть, понимая, что семья – серьезное препятствие. Ее не одолеешь, не имея на то мужества. Толстой попытался это сделать – умер от перенапряжения.

5 января 2024 года, Ленинград. Переулок Лодыгина, дом 5. Частный музей христианской культуры. Предметы домашнего обихода семьи последнего российского императора.

5 января 2024 года, Ленинград. Переулок Лодыгина, дом 5. Частный музей христианской культуры. Лыжи для зимних прогулок царской семьи.

5 января 2024 года, Ленинград. Переулок Лодыгина, дом 5. Частный музей христианской культуры. Гардероб царской семьи Николая II. На переднем плане – китель его сына.

5 января 2024 года, Ленинград. Переулок Лодыгина, дом 5. Частный музей христианской культуры. Император Николай II: семья и престол.

2 января 2024 года, Ленинград. Семья Моляковых в Эрмитаже.

28 декабря 2023 года, Ленинград. Академия художеств. Выставка работ Николая Фешина и Степана Эрьзи «Возвращение». Николай Фешин, «Черемисская свадьба».

Главная задача – помощь воинам, сражающимся на СВО, и их семьям. Письмо из Алатыря.