«От людей спасался? Многолюдье раздражало. А людей, вроде, любил, если судить по высказываниям исследователей. Не только людей. Рассказ «Каштанка» - жалеет животных. Ваня Жуков. Гиляровский от людей не уставал. Почему большинство писателей, поэтов, режиссеров - нелюдимы? Почему так?» - манерно растягивая слова, процедила девица. «Характер. Огромная сила. Все - не очень удачливы. Есть знаменитая фотография, где Антон Павлович с Николаем Чеховым, художником. Так вот, Николай уже пьяненький, глазки масляные, в руках - бутылка. У Антона - глаза мудрые, лицо кроткое. Сестры. Женщины. Племянники. Один чуть выдвинулся, а вокруг, тут же, - родня. Полдеревни. Или Таганрог - городишко маленький. Антон Павлович, по молодости, и сам напивался. Начинали пить в одном месте, а где оказывался с утра - не помнил. Загадка - что уберегло Антона Чехова от алкоголизма. Николай - спился. Александр - спился. В журнальчиках, за веселые рассказы, платили копейки, но на выпивку, закуску хватало.
На продажных женщин и тратиться не нужно было. Студентов-медиков со второго курса в обязательном порядке заставляли в полицейских участках освидетельствовать жриц любви на предмет венерических болезней. Тех, что служили в публичных домах, - раз в неделю. Безбилетниц - два раза в неделю. Врач Чехов этого добра нагляделся на сто лет вперед. Жизнь города - богема, нищета, гостиничные номера, кабаки, проститутки, водка - Москва имела всего в избытке. Сюжеты для очерков и рассказов литератор Чехонте черпал в этих местах», - разошелся не на шутку джинсованный. «Фи! - скривила губки девица, - упрощаете. Не верю. Чехов - хороший. Как про любовь написал в «Даме с собачкой»! Здесь ведь случилось, в Ялте. А не видел бы людей, как написал бы такое? Толстой подолгу беседовал с Чеховым. В Ясной Поляне. Очень ценил этого писателя!» «Наш товарищ прав. Усталость убила писателя. Но, не от толпы только, милая девушка. «Дама с собачкой» - любовь красивая, но грешная. Это у Хейфеца жена любовника, которого играет Баталов, показана дурой. А как на самом деле?» «Вот, вот, - возбужденно вмешался в разговор экскурсовод, - знаете, какое прозвище было у любовницы Николая Чехова? «Кувалда». Ее все так и звали в семье. Николай, друг Левитана (причем, сердечный, картину одну знаменитую вместе писали), как в запой уходит, так сожительниц меняет. Шехтель, что заказы выбивал для Николая, очень волновался. Тот работу забросит, а ведь неустойки, материалы пропадали. В общем, обычный быт, обычная грязь…»
Я продолжил: «Меня поразила строчка из одного Чеховского письма. Он, вроде, у Линтваревых тогда проживал. Чехов пишет, что его поразили глаза детей. Смотрели на высокого дядю с трепетом и восторгом. Они верили, пишет Антон Павлович, что он страшно добрый, неземной человек. Другим не может быть, ведь он написал «Каштанку». Понимание себя, проживание правды о себе. Достоевский - есть вещи, в которых человек боится признаться самому себе. Достоевский - боялся. Чехов, редкий тип, не боялся самому признаться ни в чем. Вот ведь что для него была свобода. Он постиг весь ее ужас. Народников сторонился. Социалистов избегал. Циничен по отношению к энтузиастам. Обратная сторона восторженного, воспаленного русского энтузиазма. Толстому были интересны не тексты Антона Павловича. Ему сам тип личности не то, чтобы приглянулся, а заинтересовал, как неизведанная болезнь. Он, Толстой, вивисектором был. Интересовался проблемой умирания. Из-за этого некоторые называли Льва Николаевича «злым старикашкой». «Смерть Ивана Ильича» - классика больной литературы. После этой повести Бодлер с разлагающимися трупами животных - дитя. А уж дохлые ослы на роялях у Бюнюэля - детский лепет. Группа энтузиастов завезла на наши просторы «Капитал» Маркса. Почитали книжку на Руси великой, смешали с «народничеством». Чудовищной силы взрывчатка получилась. Рвануло так, что Европа до сих пор в себя прийти не может. Но и мы им обратно посылочку отослали. В последние десятилетия в Европе доминирует не Толстой, не Достоевский, а Чехов. Франция, Германия, Бельгия, Англия - любая театральная страна - всюду Чехов, всюду «Вишневый сад», всюду город Питер. Россия никогда из Европы не уходила и никогда не уйдет, как бы ни хотелось этого затхлым европейским интеллектуалам.
Чеховым можно лечить кое-какие болезни. Но в больших дозах - это разрушительный наркотик. Больная совесть Запада. И ослабевшая Европа жрет смертельный порошок в немереных количествах. И Россия неплоха. У нее появились зачатки идеологии. Она строит новый Священный Союз. Все консерваторы, радетели традиционных ценностей, видят в России лидера в борьбе с оголтелым либерализмом».