Лермонтов скорбно писал о застреленном на дурацкой дуэли Александре Сергеевиче. Ни о ком другом. Он ведал, что земля - в «голубом сияньи». А кровь у пушкинских палачей черная. Обычные глупости властей: отпевали в Конюшенной церкви, рядом с домом, чтобы нести было недалеко, и похоронная процессия не превратилась в демонстрацию. Люто боялись Бастилий и Майданов. Некоторые беспорядки нагнетали, лезли на баррикады. Декабристы, а тут и Пушкин. Вроде, их «друг», а вроде, госслужащий. Личность необузданная и мутная. Не лез же Жуковский под пули из-за баб. Пестель лез на рожон, да за идею (не вполне, впрочем, сформулированную). «Мутность» пушкинских настроений страшнее всего. Смерть заметной фигуры нужно объяснять (прежде всего, самому себе).
Николай - царь - прост. Поэтические выкрутасы чужды. Страна дикая, огромная. Видит - противоречия множатся, углубляются. Дворянство оторвано от крестьянства. Живчик Пушкин об этом повесть написал, «Дубровский» называется. Внутри правящего класса - черт знает что (в «Капитанской дочке» - страшный заячий тулупчик, Гринев – хозяин холопов. Но, видите ли, «честным» дворянином оказался; Пугачев легенду о вороне не Швабрину рассказывает а почему?.
«Станционный смотритель» - повествование незнакомое, темное. Пройдет лет двадцать, и попрут эти «смотрители» (только побойчее и пограмотнее) в «Современники», «Отечественные записки». Взять - и заморозить! Морозил. Конюшенная церковь - рядом, а в город стянули на похороны Александра Сергеевича шестьдесят тысяч войск и жандармерии - армия!
Русский знак «раскрученности» лицедеев-стихотворцев: умер от пьянки, на похороны собралась толпа - на праздник столько не соберешь, тысячи и тысячи ментов и солдат для поддержания порядка. Пушкин - начал. Толстой - продолжил. Высоцкий - закрепил. Царь с «силовиками» думал, как похороны провести, чтобы крови не было. Новые времена все-таки. Выиграли у всей Европы великую Наполеоновскую кампанию. Раньше народ на крестные ходы валил, архимандритам ручки целовал. Теперь собирается людей не меньше на похороны нищего дворянчика, сгинувшего во внутрисемейных разборках.
Впрочем, народ может и не прийти. Помощь семье Карамзина, который умер на десять лет раньше Пушкина, определили особым указом (две тысячи рублей серебром ежегодно). Пушкин - никаких указов. Устное заявление царя: Наташе и ее детям (не мужу покойному - ему долги огромные простили) - по несколько тысяч ежегодно, пока дети не вырастут. Дантеса - гнать из армии, к чертовой матери, назад во Францию, жрать луковый суп. Но, хотя Пушкин и умер, - расследовать и его участие в поединке по всей строгости.
Характерная деталь, что стало присуще пишущей, лицедействующей, танцующей, поющей братии, - связь с надзорными организациями. Тот же Жуковский Дубельта называл «дядюшкой». А какой он «дядюшка», если почти ровесники! Сам Пушкин обращался в III отделение к Дубельту. Место искал. Через Бенкендорфа денег у царя просил. Царь давал поэту: в 1834 году - 20 тысяч рублей, в 1835 году - 30 тысяч рублей. При этом давал молодому Гоголю советы: напиши ты, братец, пьесу на тему провинциального начальства. Ведь сволочь на сволочи сидит! Гоголь внял совету и написал «Ревизор». И тоже к царю, за помощью. На что в Италии жить? Царь Гоголю платил - по тысяче рублей серебром ежегодно. В архивах дело Пушкина №735, папка № 19.
