Сидим с И. за кафешкой под названием «Му-му». На полотенце разложили помидорки, яйца, ветчину, хлеб. Воды запасено много, еще с Чебоксар. Не приходится закупать по диким вокзальным ценам. Жую бутерброд и вижу, что посреди пассажирских кресел орудует бригада уборщиц. Молодые женщины с Востока. Теходежда фирменная, домодедовская. Бригадой распоряжается энергичная дама весьма странного вида: кожаные (очень дорогие) сапожки, цветастая юбка и вышиванка вместо кофточки. Жидкие волосы заправлены под изящную шляпку с узкими полями. Главная над уборщицами напоминает исполнительницу музыки кантри. Лицо у дамочки серое, испитое, морщинистое. Она громко, так, что разносится эхо, командует азиаточками: «Разве так делают? Это уборка? Дай-ка! - решительно выхватывает у покорной женщины швабру. - Вот под таким углом води. Понятно?» Дочь Востока покорно кивает, трет, как показала крикливая модница. Тетка в шляпе командует пять минут, десять. Я уже запивал завтрак чебоксарским квасом, а дамочка все шебутилась, все ближе бригада уборщиц приближалась к нашему закутку. Даже И., позавтракавшая и углубившаяся в чтение, оторвалась от текста, сказала: «Что за тетка ненормальная! Чего орет?» «И охрана позволяет ей командовать, - подхватил я тему, - вдруг командирша - это сошедшая с ума жена главного акционера «Домодедово»? Распоряжается имуществом, а кто бенефициары - неведомо. После терактов хотят выяснить, кто отвечает за безопасность».
Пеструю прослойку домодедовского среднего класса трудно оценить визуально. Полоумная тетка да беспрерывный детский плач, несущийся с разных концов помещения. Идем к стойке регистрации. Авиакомпания, собравшаяся доставить нас к морю, - «ВИМ-авиа». Очередь. Движемся медленно, но, наконец, И. сует девушке в веселеньком платочке наши несерьезные распечатки из Интернета - электронные билеты. Волновался зря. Выдают посадочные талоны, и я закидываю чемодан на резиновую ленту. Наше новенькое чудо уносит в дыру, открывающуюся за стойкой регистрации. Мы с И. будто осиротели, остались с маленьким рюкзачком и с несерьезными квадратиками картона - посадочными талонами. Умиротворенно бродим по вокзальному пространству. Вижу, как «Боинги», напоминающие толстые сигары (обремененные мощными движками, висящими на крыльях у самой земли), отползают-приползают по рулевым дорожкам. «Человек, - говорю я И., - деградирует и вымрет. Но смотри на лайнеры! Как красиво человечество обустраивает свой закат!» «Что говоришь?» - интересуется жена. Отвечаю: «Сейчас полетим на высоте десяти километров - мне приятно об этом думать».