Вошли в развалины храма. Наверху - терновый широкий венок из железа. В алтарной части монумент защитникам Шлиссельбурга. Матрос, человек в фуражке. Кто-то падает раненый. В страшных местах войны оказывались войска НКВД. И - шире. Они - в страшных местах истории. Неужели жестокость и мужество - вещи родственные? Гулаг, тюрьмы, но и смертный бой. Простые красноармейцы - не выдерживали (так называемый народ). НКВД - стоял насмерть.
И моряки. Перед атакой каски меняли на бескозырки. Море делало людей братьями, учило рассчитывать на себя и товарищей. Никаких двусмысленных «перелесков», «кустарников», «болот» и «овражков». Стальной борт корабля, орудия, ледяная вода. Чего не было у военного моряка, так это спокойной, безболезненной смерти на белых простынях. Здесь их полегло сотни.
Налево от алтарного монумента - медная доска. На ней - клятва защитника Шлиссельбурга: уйти с крепостных стен можно только в одном случае - если настигнет осколок или пуля. Держались четыреста дней. Если бы пал Орешек, не было бы «дороги жизни» на Ладоге. Стою в центре храма, под самым центром колючего венка, читаю текст «Клятвы», выбитый на доске. Пытаюсь представить, как на крепость пикируют бомбардировщики, летят и рвутся сотни снарядов. Глубокие подвалы цитадели. Глубже, чем в Бресте. Здесь убивали революционеров. Как сдать такое место врагу?
Подходим к секретной тюрьме. Внутри полумрак и прохлада. Вот камера, в которой больше двадцати лет просидел Морозов. Напротив - каменный мешок, где двадцать лет томилась Вера Николаевна Фигнер. Как тем, кто был на свободе, можно было предать тех, кто гниет в застенках? Лестница ведет вниз, в цокольный этаж - служебный. На уровне второго этажа, по периметру, проложена железная арка. И там - двери камер. Натянута сетка, чтоб никто не пытался прыгнуть и расшибиться.
В толстенных дверях - глубокие глазки. Ниже - откидывающиеся лотки. Через них в камеру подавали миски с едой. Стены в коридоре и камерах выкрашены черным. Железный столик запаян в стену. Так же и стульчик. Откидная кровать - обычная железная решетка с тощим матрасом. Днем койка пристегивается к стене. Днем лежать нельзя. Достижение - в некоторых камерах - унитазы, напоминающие жестяные трубы. Умывальники. У каждой камеры - список. Кто сидел. Вера Фигнер: «Самое страшное в тюрьме - тишина, которая длится годами и десятилетиями».
