В русских городах (Ярославль, Владимир) - свой и не свой. Чувашские поселения живут иной жизнью. А все язык. Речь чуваша угловата, ее инаковость, отличие от русского языка выставлено наружу, завораживает непонятностью. В славянских языках - во всех - масса общего звучания, зацепок. Неделя занятий - и можно общаться. Между чувашским и русским языками зацепок нет - дух селений - разный. В чувашском мире живу более пятидесяти лет. Никто не обижает меня. Спасибо. В русских городах ощущаю свое, но уже чужое. Сжиться с этими поселениями трудно. На старости лет, в деревянном доме, легче будет доживать век в Ибресинском лесном краю.
Русский город Загорск (Сергиев Посад) хитро устроен. Дома веками рассыпались от крепостных монастырских стен. То же и в Новгороде, и в Пскове. Повелось со Старой Ладоги. Дома веселые: деревянные, украшены изощренной резьбой по наличникам, по карнизам. Каменный дом - бел. Или из красного кирпича. Распаренный до бордовости, словно человек из жаркой бани. Но суть, скрытая за прикладными прелестями, одна - крепость. И война.
Загорск посетил впервые в семьдесят четвертом. Помню - мощные крепостные стены, тлеющий золотом иконостас Успенского собора. Россия - женского рода. Богородица здесь в чести. Много непонятного: у греков воинственная Афина - шлем, щит, копье. А крепости в Древней Греции - явление редкое. В России - кротость богородицы провозглашается, изображается, проповедуется. А на деле - неприступные цитадели. Монастырь высшего ранга - Лавра. Но в Лавре-то и явилась Сергию Радонежскому мать Иисуса. Троицкий собор - первый каменный в Лавре. Там - мощи преподобного. Пристрой Никоновский, там и мощи Никона, соратника и преемника Сергия. Мал закуток (Серапионова «палатка» - в углу, между Троицким собором и Никоновским пределом), да удал.
Палаткой обозначено место, где поставили сруб в глухих Радонежских лесах братья Стефан и Филофей (позже принял постриг под именем Сергия). В избе той и была встреча Богородицы и Сергия. И, между прочим, Никона. Отец Павел Флоренский настаивал: Греция - Византия - Лавра (Россия). Троице-Сергиеву Лавру называл узлом, где переплелись византийское и русское. Время объединения разорванной Руси, выдавливание татарщины из тела земли русской. Укрепление экономических связей. Монастырь - крупнейший землевладелец и собственник. Место вложения капитала. Средоточие грамотных людей. И - военная крепость. Не только города России прикрывают суть своего существования: укрепления, воинские объекты по границам крепнущей Руси. Но и художники, мыслители, закрывавшие суть русского: свят - значит, вооружен. В зимних ночах и морозах не золото, а вера - главный ресурс.
Приторный Нестеров: «Видение отроку Варфоломею», «Русь святая», где одно из центральных мест - Сергий. Не тем интересен, что Богородица ему являлась, а тем, что организовал обитель, как мощную военную базу. Население ее, отмобилизованное духовно, было прекрасно.
Великий политработник XIY века, идеолог, слуга князя Московского, благословлял Дмитрия Донского, посылал на битву Пересвета и Ослябю. Как на битву - так в Лавру. Ивана Грозного, присоединившего Казань, Астрахань, младенцем клали на нетленные останки преподобного Сергия. Малыш весьма напитался воинственным духом, лежа на груди мертвеца. Основную, государственно-военную, линию русского православия старательно драпируют рассуждениями о кротости и смирении. Но Божья Матерь на Руси - это не царица небесная, как у латинян. Это идеал, причем, весьма строгий. Если вера - оружие, то непорочность и неприступность русской Богородицы - идеальный клинок этого оружия. В последнее время появилась маскировка - центр Загорска загородили нелепыми супермаркетами. Воинственный дух Лавры затуманился. Даже Юон с Кустодиевым не достигали такого успеха.