Мы с М. не склонны носиться по дорожкам и закапываться в снег. Мы размышляем. Возникают странные конструкции - огромный подъемный кран, белый, с длинной изогнутой стрелой, вознесшейся над землей метров на пятьдесят. Стрела почти дотягивается до центральной аллеи. На конце - толстый канат. М. объясняет: это не канат, а резинка-тарзанка. К ней цепляют сиденья и пускают с огромной высоты вниз. Так пассажиры и болтаются. Открываются еще и диковинки: американские горки. Стальные рельсы круто взбираются метров на тридцать и рушатся круто, безнадежно, страшно. Снова подъем. И - обрушение. При этом изгибы, повороты - в изобилии. Стремительно уносящийся в небо столб. Внизу сиденье, как у космонавта. Хлопают, как выстрел, и кресло летит вдоль столба в небо. Плавно опускается. Хлопок - и снова полет. Так и болтаешься с постепенно уменьшающейся амплитудой, пока вовсе не успокоишься.
Принцип не соответствовия пропорции. Малыш прыгает на одной ножке - ему и развлечение. Взрослому дяде, знающему, что такое стакан водки или беспримерная подлость (а может, и радость), прыжки на одной ножке неинтересны. Ножка должна быть метров в пятьдесят, а уж если грохаться о землю, так со стометровой высоты. Чем шире размах и глубина отчаяния, тем выше горки, круче столбы, длиннее тарзанки, крепче алкоголь.
Суперсовременные прыгалки-дрыгалки замерли. Но гулящая публика активно использует хлопушки и петарды. Наблюдали: веселая компания с детьми выставила здоровый ящик. Под картонной крышкой - ячейки. Крышку долой. Подпаливают. С треском и шипеньем уносятся в небо цветные ракеты, взрываются тысячами острых искр в высоте. Детишкам радость неимоверная.
Идем глубже в парк. Гуляющих меньше. Большая площадь. Посреди – широкий круг запорошенного снегом фонтана из коричневого гранита. На горизонте разгорается сизое зарево в темном небе. «Стройка стадиона. Идем скорее. Фондохранилище видели. Теперь увидим это многомиллиардное чудо», - подбадриваю брата. Слева, за деревьями, стеклянно-бетонный прямоугольник. Ледовый стадион спортивного Клуба армии. У главного входа - площадь, забитая легковушками. В помещении, за огромными стеклами, множество детей. Все нарядные. На стульчиках сидят ожидающие бабушки: «Елка, что ли?» - сам у себя спрашивает М.
Вот и Кировский стадион. Изначально он представлял собой овальный земляной эллипс. В этот вал были вделаны зрительские сиденья. Десятки тысяч. Всё срыли. Заменили бетонным сооружением, похожим на каменный кратер, расширяющийся кверху. Работа кипит: вращаются краны, тарахтят бульдозеры, на многочисленных этажах суетятся рабочие в оранжевых касках. Такие же оранжевые, разъезжают электрокары. Везут металлические балки, брусья, кирпич. Подумалось: «Все-таки Путин разворошил очень сытую кормушку. Скоро, похоже, закончат».
