Билеты в Зимний необычны: сам дворец дополняется витиеватой цифрой «250» - четверть тысячелетия фурычит мощная лаборатория духа. Тронный зал занят под уникальный проект: история крупнейшего русского музея. Галерея Уффици - меньше. Дрезден - меньше. Прадо - меньше. Лишь Лувр да Британский музей соперничают с ленинградской сокровищницей культуры. Поляки с мутными литовцами что-то бормочут! Кто смеет учить народ, спасший Эрмитаж от гитлеровцев (и Дрезденскую галерею тоже), правам человека и этикету!
Начало собранию положили приобретения Екатерины Второй. В основе коллекции обедневших западных графьев и князьков. Денег не хватало, вот и сбагрили бесценные картины. Отдали Рембрандта, Рубенса, Тициана. Жаба душила. России тоже нелегко было. Сыпались с неба немецкие бомбы. Когда четырнадцать армий-хищниц рвали тело молодого государства (из-за чего, собственно, и разгорелась гражданская война), очень нужен был хлеб. Но в России проникновение прекрасного в душу народа глубже, чем где бы то ни было. Это вам не мусорная Европа.
Французский писатель Ампер писал, что прелестью Рима напитываешься постепенно. О том же – Байрон. Монахи провозгласили Рим «городом душ». Париж я назову «городом тел». Лондон - «городом разума». Берлин - «городом костей». Ленинград - «городом отчаяния». Город безумных трамваев. У Гумилева: «Мчался он бурей темной, крылатой, он заблудился в бездне времен… Остановите, вагоновожатый, остановите сейчас вагон». И с другого бока, но о том же - Чуковский о гражданине рассеянном: «Что за станция такая, Дибуны или Ямская? А с платформы говорят: «Это город Ленинград».
Елка рядом с Александрийским столпом - терпимо. Серебряные шары. Золотая маковка дворцовой церкви. Пылает диапроекция… Две башни напротив Генерального штаба. Попал в огромную толпу зевак. Голубые лучи бьют из прорезей башен в стену, превращая ее в гигантский экран. Компьютерные выдумки зимних узоров перемежались великолепными видами нашей огромной страны. Когда менялся видеоряд, толпа восторженно ревела, и гирлянды на елке, казалось, пульсировали чаще. Долго и я пялился на чудо электроники. В Риме подобное пытались изобразить на стене Колизея. Но Рим - город мягкого черепичного уюта. Мощность установки в южном городе была маленькая, изображение итальянского триколора не впечатлила. Здесь - три футбольных поля, и полотнище струится, словно живое.
Замерз. К Елисеевскому, в книжный, фирмы «Буквоед» (среди книг - кофе, можно перекусить). Итак - мне нужен отдел философии. Ищу книжку Ломброзо: «Женщина - преступница или проститутка?» У меня в библиотеке сей труд в мягкой обложке. Издание потрепано. В Питере эта же книга должна иметься с твердыми корочками. Действительно - вот он, Ломброзо. Твердые корки. Зеленые. Книжка веселая на вид, как новогодняя елка.
