для собственного удовольствия - это даст вам первоэлементы знания. Оно - опасная вещь. Нехорошо, если попадет в руки злого человека. Страшное же оружие! Себя плохими не считаем. От этого кисель мыслей истекает, тратится на обдумывание сценария торжества. Когда тропинка становится явной, приходит облегчение: все, выбрался. Кто-то пожалел меня. Пустил вперед огромный колобок. Он пробил дорогу. Живучая и заметная, дорожка юлит, извивается по расщелинам, между деревьев. В зарослях почти темно, ничего не видно, но истертый камень дороги светится и ведет. Поворот, и между скалами и кустами мелькает море. По склону бежит ветер, шелестит листва. И снова дорожка исчезает в кустах. Провалы. Черный мох на каменных боках, острые сучья.
Разговариваю сам с собой. Пот струится по спине. Красные шорты темны от теплой влаги. Сам себе актер не может без театра. Так предписывает новый органон. Идолы - театр (подходит). Несомненно - пещеры. Кто с нами торгуется между утесами (нелепо). Отметаем рынок. Иду лесом долго. Вдруг между деревьями светлеет. Белый свет пропитывает тьму. Если люди слышат друг друга – это начатки цивилизованности. Вываливаюсь на склон. Солнце клонится к закату. Шумит ветер. Ласкается к земле прибитая трава. Если слышу ветер, значит - слышу Бога? Следовательно, обладаю культурой.
Вдали – пухлые шары акустической станции. Там слушают небо. Взаимослышимость – значит культура. Тропинка вновь еле видна. И камни уже никуда не осыпаются. Странные кусты – раскиданы плоскими блинами, ветрами и тяжестью снега. Трещин под ними не видно. Подхожу к краю. Вот для чего пробирался наверх, выдохся, изодрал в кровь руки и колени. Если струятся потоки между Землей и Космосом, то это - то самое место. Майка полощется на ветру. Оцепенение ужаса - вниз и вниз. Отвесные на несколько сотен метров каменные пропасти. Маленькие сосны. Все чаще. Густой сосновый лес. Плотное покрывало карагача. Шрамы горельника. Вершина горы, на которую поднялся по ошибке. Дымка над домиками, которые кажутся игрушечными. Море, еле выгнутое, у предполагаемого горизонта. Спокойное. Великое. Встаю на колени. Острая боль изодранных ран. Ползу к краю. Ложусь на живот. Головешку с кепочкой выдвигаю над провалом. Сердце колотится. Тяжесть тела успокаивает. Голова - не перевесит. Что, если боюсь не смерти, а нарушения равновесия? Не гибель страшна, а отсутствие правил. А если высунуться над провалом половиной тела? От одной мысли о нарушении равновесия окатывает холодным потом. Вот подкрадутся сзади, схватят за ноги и сбросят. Гибнуть, сорвавшись со скалы, - неприятно. Удар. Еще удар. Слизь, кровь, жалкие остатки мозгов, сохнущие на теплых камнях. Резко поворачиваю голову - нет ли кого сзади. Вижу холмистую равнину, белые шары локаторов и чуть не срываюсь вниз. Отползаю от края.