Душно. Сажусь под виноградными лозами на верандочке. Луна уже заполыхала синим пламенем. Возбудились звезды. Кто будет воевать в начавшейся битве? Перед Отечественной миллионными тиражами печатали Пушкина и Лермонтова. Да плюс миллионы экземпляров Островского и Маяковского. С огромным трудом одолели коричневых, что вновь испечены в западных духовках. Вынесли кровавые тяготы (в момент этих размышлений смотрел на синюю луну) кошевые, космодемьянские, матросовы, клочковы и жуковы. Их были миллионы. Олег Кошевой прочел «Как закаляется сталь» в шестом классе. На украинском языке. И «Овода» Войнич прочел также на украинском. У Олега план чтения был задан Павкой Корчагиным. Мать посоветовала сыну прочесть те же книги, что читал Павел. Отсюда и «Овод». Те же книги, что читал Корчагин, прочла и Зоя.
Островский в страданиях прожил тридцать два года. Жизнь - штука невеселая. У Островского-публициста слова ярости и кровь встречаются часто. Это сочетание мне по душе. Эрос и Танатос соединяются в дикой пляске. Источник света, яростно-кровавый, освещает дорогу верно. В тридцать шестом Островский предупреждал - было бы предательством забывать, хоть на минуту, о том, что нашу родину окружают злейшие враги. Обманывать себя не надо. Необходимо готовиться к схватке. Казакевич сказал - Островский воспитал миллионы героических бойцов. Поэт Тихонов заметил - на фронте для тысяч молодых бойцов «Как закалялась сталь» стала своего рода Евангелием.
В блокадном Ленинграде звучала седьмая Симфония Шостаковича. Печатались книги. Конечно же - Островский: «Как закалялась сталь». В сорок втором году сняли художественный фильм по роману.
Кого готовит Путин и «друг» Жириновский? Сериалы – субстанция сильнейшая. Надежное средство деморализации и отупения. Почище водки и героина. Разбитое на мелкие осколки, общество искусственным образом собирается в нечто целое при помощи телеэкрана. Ментовские команды на телеэкране создают иллюзии нормальных человеческих образований. Все друзья, товарищи, верные соратники. Своих не сдают. Лопоухий зритель смотрит эту туфту, и душа его успокаивается - я не один. У меня есть защитники. В трудную минуту помогут. Хрен! Никто не поможет.
Comments
В самом крайнем случае - отлов и усыпление через месяц при невостребованности.
Нечего слушать своры истеричного бабья, которому…