Кроме мыла не было и зубной щетки. Домашняя роточистка (интимный предмет личной гигиены) служит мне несколько лет. Разлохматилась, вытерта до облысения. Вид – будто лечилась химиотерапией (заметили, по телеку давно не было рекламы зубных натирок?). Но каждое утро и вечер сую захватанную пластмассовую палочку в пасть. Не секрет - рот мой - моя боль. Все разбито, разворочено до неприличия. А остатки зубов натираю любовно, тщательно. Хорош процесс выплевывания отравленной остатками пищи жидкости в раковину. Напоследок высморкаться.
Одинокую (и тяжкую) человечность человек поддерживает не только общей чистотой тела, дружбой с мыльцем, веником и теплой водичкой. Он, сластолюбец, абстрактную разумность подтверждает выделением мест, о чистоте которых заботится особо. Любой, самый нравственный и чистый человек, вынужден купаться в водах цинизма и нездорового веселья. Храм чистоты - рот. А что снизу, на противоположной стороне? Так сказать, в дьявольской области. Правильно! Даже юная, стеснительная девушка не обойдется без туалетной бумаги. Что может быть более противоположным, чем верхняя и нижняя части тела? А вот - поди ж ты.
Человек стремлением к чистоте этих мест подтверждал свою избранность. В Древнем Риме для поддержания чистоты в обоих местах использовали палки, обернутые шерстью или войлоком. Снизу - толстые, с длинными рукоятками. Сверху - тонкие и недлинные. Потер-потер - и в терму. Суть язычества - неразрывное соединение добра и зла - находило выражение в этом знаменательном единстве. Христианство зачем-то развело эти начала по разные стороны. Итог: в Средневековье почти не мылись, не подтирались, воняли (в том числе и застрявшим в зубах мясом). Буржуазные времена можно ругать за что угодно. Но нельзя отрицать того, что в этот период жестокой чистоты и ясности обрела силу идеология прогресса и понятия гигиены. На новом витке воспрянуло главное, языческое - нет деления на добро и зло. В великом, пустом Космосе безразлично, добр человек или зол. Неважна ценность самого человечества. Об этом хорошо сказано у Майкла Манна в «Соучастнике», где наемный убийца, в исполнении Тома Круза, рассуждает об очевидном - о фантоме под названием душа.
У римлян, в четвертом веке до нашей эры, существовал зубной порошок (смесь скорлупы от устриц и меда). В Средней Азии и Закавказье рот приводили в порядок кожурой от плодов граната или грецкого ореха. На Руси, где капитализм вводился в приказном порядке, всю ответственность брал на себя царь. Иван Грозный заставлял после трапезы чистить зубы палочками с пучком щетины на конце. Петр Первый в приказном порядке вынуждал бояр чистить зубы. Кто не чистил, тому Петруша их (в том числе и здоровые) рвал самолично (в Кунсткамере целая коллекция зубных царских упражнений). Алексей Толстой в «Петре Первом» красочно описывает процесс насильной чистки зубов. Молились истово, по несколько раз в день. Никто не докажет, что неоднократная чистка зубов не имеет мистического смысла. Если это не так, то все мы, словно заскорузлые средневековые монахи, бегали бы с грязными попами.
И. догадалась, купила вместе с мылом и зубную щетку. Домашняя щеточка у меня с красной рукояткой. Здесь - бледная зелень. Недоверие. Да делать нечего, начал приноравливаться, будто к тексту незнакомой молитвы. Из душа вышел свежий, плюхнулся на диван, включил телек.
