Китайцы раньше были маленькие, желтенькие, в синих кителях. Галдеть не смели. Ходили с почтительными лицами. Нынче их - потоки. От коней Церетели, выпрыгивающих из фонтанчика, мимо медведей-лебедей к вечному огню и ЦУМу хлещет желтолицая река. Ребята рослые, высокие. Девицы толстые и визжат на своем кошачьем языке. Сегодня дети Поднебесной шумны, как лет двадцать назад французы с англичанами. Европейцы, словно прячась от желтолицых, шмыгают вдоль лавочек с сувенирными шапками. Натянут вислоухую ушанку - и тикать. В жаркой Москве надменные негры, по-жирафьи возвышаясь над рослыми китайцами, бредут, словно на водопой, к памятнику маршалу Жукову. Коняга под Жуковым странная. У нее сухие, как спички, ножки. Вот еще чуть - и подломятся. Такие же прямые, как палки, ноги у черных до синевы африканских мужчин. Белые рубахи до пят. Ворот их мелко расшит цветными узорами. На головах что-то вроде тюбетеек, либо намотаны белые, туго скрученные простыни. Что китаянки, что негритоски - ужасны. Китайская женская половина одета пошло, броско, безвкусно. На одной желтенькой хохотушке, которая сама себя снимает на электрическую дощечку и пронзительно ржет, зеленое короткое платье, расшитое стеклярусом. Елочная игрушка с тонкими кривоватыми ножками! А вот дочери знойной Африки толсты. Фигуры устрашающи. Гляньте на приплюснутые носы, вывернутые губы, грубую кучерявость негнущихся волос. Что делают они с грудью! Как умудряются носить ее? А филейная часть? В три дня не облетишь. В общем, если в Москве и будет битва, то не русских с французами, а негров с китайцами. Победят, естественно, дети Африки. Женщины, как глыбами, завалят китайскую поросль своими задницами. Вавилон уже здесь. Обнявшись, китаец с неграми позируют на мобильник у подножия Жуковского монумента. В лабазах -русский квас, сбитень, морс. Есть пряники тульские (250 рублей самый маленький), мед в банках, похожих на гранаты-лимонки, и магнитики на двери холодильников с видами Москвы. Пожилые тетушки орут в мегафоны, созывая восточно-африканский народ на автобусную экскурсию по Москве. Голоса убедительные, бескомпромиссные. Кажется: не поедешь на Воробьевы - и горы рухнут, и вода в Москве-реке закипит, став кроваво-красной.
Посреди Манежки снова песчаная гора. Сказочные персонажи из песка. Мне нравится золотая рыбка. У этой рассыпчатой красавицы, прямо изо рта, бьет струйка воды. Чтобы песок не намокал – устроен желобок из пластмассовых чашечек. Они поставлены ловко, и вода, падая из одной в другую, не разбрызгивается по сторонам.
Тяжелый труд массовиков-затейников. Люди в душных костюмах медведей, зайцев, хрюшек бродят в толпе, бессмысленно раскачивая головами. Женщина средних лет - жилистая, как лошадь под Жуковым, проводит зарядку на свежем воздухе. Неуклюже прыгают, повторяя движения под громоподобную музыку, европейцы и русские. Китайцы не выпендриваются. Смотрят, смеются. Отработав, женщина-инструктор забегает в подсобку. Мне видно, как она жадно закуривает, пьет воду, и вода толчками проходит по горлу. Из подземного перехода появляется несколько мерзавцев - двое загримированы под Ленина, один - под Сталина. Молодая дура хохочет, обнимает «Иосифа Виссарионовича». Свежий еще человек снимает дуру и мерзавцев на видео.
