Давненько не был в чебоксарской русской драме. Приезжали соседи с гастролями - пропустил. Ездили с женой на юг, нынче залечиваем финансовые раны. Заживают плохо. Довольствуемся малым. Совсем было собрались на развлекуху «Боинг-боинг» Камолетти (его в нашей драме любят, видимо, с зарубежных комедий есть доход). Но от «развлекухи» тошнит. Разве могут справиться наши подмостки с электронными пушками «СТС», «ТНТ», «Перца» и иных зверских устройств, которыми у населения вышибают последние мозги! Но на «Боинг-боинг» сходим, когда финансово окрепнем. Мне интересно творчество чувашских актеров.
С денежками «раздохнулся» чуть-чуть. Собрался. М. Горький: «Фальшивая монета». Что и когда идет, узнал с трудом. Раньше огромный плакат с репертуаром вывешивали в самом начале месяца, а нынче (с появлением нового-старого Красотина) - уже 10 октября, а плакат старый, сентябрьский. У касс раньше лежали скромные бумажные листочки с датами спектаклей. Теперь и это пропало. Говорят - в Интернете есть. А если Интернета нет?
Наконец, щит с расписанием спектаклей появился, и стало ясно - интересующий меня спектакль пройдет 15 октября. Целый год радовался свеженькому виду отремонтированного храма Мельпомены. А нынче штукатурка с того края, где вешают информационный щит, обвалилась. И Мельпомена из озорной девицы превратилась в беззубую старуху. Серый оголившийся бетон - словно обнажившийся несвежий провал рта.
Купил билет на тринадцатый ряд. Были свободные места на балконе, но туда залезать не хотелось, а внизу мест больше не было. Все раскуплено (зал забит). Старшеклассники. Не шумели. Попросили отключить мобильники - было исполнено. За два с половиной часа действия ни один аппарат не звякнул. Сидел между старушек, которые согнали на законные места сочных моложавых женщин. Молодухи фырчали, но кресла вокруг меня освободили. И мне, среди пожилых, было приятней. От них не пахло резко какими-то ароматными водами. Одна из старушек вежливо попросила у меня программу, и я, ценя учтивость соседки, купил программку и для нее (сказал же - с финансами чуть «раздышался», и пятнадцать рублей за программку - это было «тьфу»).
В перерыве проник через хитрый ход в «Ламу». Кафе будто бы театральное, а на самом деле отличная дешевая харчевня с водочкой и скукоженными лепешками, отчего-то называемыми в Чебоксарах «пиццей». Там купил теплых, мягких коржиков по десять рублей штучка. Тут же, у стойки, откусил мучного и сладенького. Выскакивают двое, хорошо мне знакомых. Интеллигентные журналисты. В очках. Очки возбужденно поблескивают (не от ста ли грамм?). Возбужденно говорят: «Здрасьте, Игорь Юрьевич, а вы как здесь?» Неудобно было отвечать: «Да вот, жру коржики». Потупив глазки, сказал: «Спектакль смотрю». Они: «А-а-а… Ну, приятного вечера». У них вечер уже превращался в приятный (как показалось).
«Фальшивая монета» - из странной горьковской драматургии. Три переломных момента было у гения: перелом во взглядах на Ницше, переход от нищеты к богатству и славе и - пьеса «На дне». «Фальшивая монета» - до ошеломляющего успеха о споре Сатина и Луки (спор не закончен до сих пор, и Нобелевскую премию в начале тридцатых, несомненно, давать нужно было не Бунину, а Пешкову - Цветаева об этом написала). Острая умом Гиппиус - о том же. О безусловном превосходстве Алексея Максимовича над Андреевым, Куприным, Буниным. Назвала всех этих «Скитальцев и Чириковых» «подмаксимками». Горький понимал: Московский художественный театр - Антона Павловича. На занавесе - «Чайка» (пьеса, сравнимая с «Гамлетом»). «На дне» - взрыв гранаты, принесенной разночинцем в приличный дом. Оттого иные пьесы Горького - сильно под Чехова (разорившиеся дворяне, скучающие дамы-бездельницы, т.е. то, в чем Горький был мало сведущ). Зато не обижена театральная тень Антона Павловича (который, впрочем, тоже плохо разбирался в «дворянских» сложностях).
Яковлев (часовой мастер) - голосистый Фадейчев. Брат и сестра (вроде бы) Володины. Былинкина, актриса крепкая, но, с годами, слишком привыкла к амплуа тоскующих (себе на уме) матрон. Вот уже сколько лет - а все весельчаки-молодчики: Казимир, Смышляев, погрузневший Шаповалов. Ни Чехова, ни Ницше действие в русской драме не напоминало. В зале - сухой жар. Я - в кофте. Надышали. Весь зал можно отправлять в больничку по подозрению в заболевании болезнью Эбола. В первом отделении боролся со сном. Выручил, как всегда, живой и верткий Николай Горюнов (и когда только он уедет от нас в Питер или Москву?). Клетчатый, с чертовщинкой, костюмчик.
После спектакля рассматривал фотографии артистов. Хороша Былинкина (лет десять назад) с озорными хвостиками из волос на голове. Красотин младший разрешил «повесить» себя в центре фойе. Рамочка дешевенькая. Веревочка беленькая (такими перевязывают кульки в магазинах). Посередине лохматый узелок. На выходе - два ящика с прорезями. Хороший спектакль, спектакль не понравился - опусти билетик и тем самым дай оценку увиденному. Не дождетесь! Чувство наслаждения так же секретно, как и ощущение отвращения. Глубокое омерзение так же может принести удовлетворение. Тут прорезью в картонной коробке не отделаться.