Голливуд был захудалой калифорнийской деревушкой, когда в начале прошлого века туда явились парни из Одессы, Минска и Варшавы. Впоследствии за ними числились (а иногда это продолжается до сих пор) такие кино-гиганты, как «20 век Фокс», «Метро-Голдвин-Майер», «Коламбия». Одесско-нью-йоркский десант в деревне неплохо встретили. Фантастические пейзажи. Море солнца, а значит, солидная экономия на освещении. Все думал - чего это в американских фильмах все Лос-Анджелес. И блокбастеры, и боевики, и комедии случаются в районе Сансет Бич. И сегодня действует железное правило - чем экономнее, тем лучше. Гораздо меньше снимают в Нью-Йорке. Совсем редко в Чикаго. На Аляске почти не снимают. Ребята из Одессы бежали в Голливуд от доброго изобретателя Томаса Эдисона. Он монополизировал права на использование киноаппаратуры - кто ему не заплатил, тому по башке штрафными санкциями и судами. Таким образом Эдисон выжил с континента и братьев Люмьер, и кинофирму Пате. Не смог придавить великий жадюга лишь ребят из-под Минска. Им хоть Минск, хоть Нью-Йорк, хоть Голливуд - всюду выживут.
При встрече М. сказал: мужской портрет Антонелло да Мессины из Эрмитажа уже увезли, и его место нынче пусто. Пожалел - с удовольствием бы глянул на эту прекрасную картину еще раз. Между тем с да Мессиной произошла история, которую Вазари назвал «удобной тайной» (вообще, всякий грамотный человек должен прочитать жизнеописание художников Вазари, также как Библию и Коран). История с да Мессиной произошла более пятисот лет назад. Известно, что Чимабуэ и Джотто картины рисовали темперой. Мечта всех художников заключалась в простой вещи - надо бы рисовать посочнее, поярче. Чтобы богатые купцы и попы охотнее раскошеливались на всяких святых и Мадонн. Темпера - материал достойный, но непрочный. Рисование на штукатурке или на дереве не совсем удобно, с точки зрения транспортировки, деревяшку-то не свернешь.
Был конец пятнадцатого века, и по Европе прокатился слух, что некто Иоанн из Брюгге (художник и алхимик) изобрел краски на масляной основе. Но, самое главное, ему удалось изготовить лак, покрыв которым, масляное изображение можно было мыть водой, а ему ничего не делалось. Иоанн из Брюгге поставил изобретение себе на службу, беспрерывно рисовал красочные портреты и продавал их за хорошие деньги. Секрета приготовления лака никому не доверял, даже своим ученикам (то же самое сделал полтысячи лет спустя Эдисон с киноаппаратом). Антонелло да Мессина (делать нечего!) из Палермо отправился на Север. Он понимал, сколь «удобная тайна» хранится в голове Иоанна. Вез итальянец много подарков, был ласков, а самое главное, несколько лет бескорыстно трудился на Иоанна. Старик был растроган и доверил секрет приготовления лака и получения масляных красок Антонелло. Дождавшись, когда Иоанн скончается, да Мессина отправился в обратный путь. На родине, в Италии, он, наконец, развернулся во всю мощь. Пошли прекрасные портреты не только на досках, но и на холстах. Холсты легко сворачивались в трубочку, их легко было транспортировать. Однако и Мессина секретов красок и лаков никому не передавал и лишь в конце жизни доверился некоему Доменико, а уж от него секрет узнало множество прекрасных мастеров.
Расстроился оттого, что великолепный мужской портрет, воплощенная «удобная тайна», ускользнула от меня, а ведь с киноаппаратами Эдисона произошла та же история. Появился новатор кинематографа Гриффит (отец монтажа кинопленки), а уж у нас у Гриффита учились Эйзенштейн и Дзига Вертов.
Позвонил М. Сказал, что сегодня же идем в Эрмитаж. Там вывесили Тициана, которого раньше не видели ни М., ни я. Это чтобы не расстраивался относительно мужского портрета, который увезли в Италию. Картина Тициана «Бегство святого семейства в Египет» пятнадцать лет находилась на реставрации и вот теперь обрела свое законное место в экспозиции. Картина написана в те времена, когда молодой Тициан встал на самостоятельный путь и отходил постепенно от своего учителя Джорджоне.