Ночью, в тихом номере с коврами и белоснежным унитазом, чистил брюки, гладил их, ел булочки с чаем. Уснул поздно. Утром вновь яркое солнце и мороз: «Теперь, - подумал, - если бы бросил корягу на озере, ледок бы не провалился, а на другой берег могла бы перебежать жирная кошка или маленькая собачка».
О жирной кошке думал по дороге в столовую. На одной из картинок в фойе была нарисована кошечка, стилизованная под умную кокетку позапрошлого века - вуаль на не усатой мордочке, палевый зонтик и бант на спине. Наши съездовские дамы не таковы. Особый сорт женщин клубится на мужских политических сборищах. Все они зрелы, опытны. Смеются резко, движения властные. Дают волю едва прикрытым амбициям. На таких собраниях хорошо одетые мужчины улыбаются мило, изображая искреннюю радость, но женщин побаиваются. Тут правило: вчера ты была в одном платье, сегодня наряд уже иной. Позволяют себе не менять спецодежду лишь дамы, уже достигшие кресла депутата Госдумы. Одна всю дорогу ходит в чем-то школьном. Другая облачается в синее с белым воротничком. На третьей всегда черная юбка и жакет, раскрашенный под гусиную лапку.
Завтрак запомнился оладушками и ананасами. Во второй день зал заседаний был поменьше и расположен прямо в старой усадьбе Кутайсова, вокруг которой бродил вчера в потемках. Солнце было так напористо, что даже стремительная Истра блистала яростно, и блеск этот пробивался сквозь плотный строй деревьев на высоком косогоре. Внутри дворец понравился меньше. Чуть дешевле, малость проще. Уровень - не богатой усадьбы, а пятизвездочного отеля в Вологде. Положены огромные ковры, да - синтетика, сделана в Сирии. Кофейного цвета кожаная мебель, а видно, что лепил ее некто из-под Караганды. Настоящий ли хрусталь в люстре? А мрамор лестниц? На лестничных площадках пышные растения да горшки пластмассовые, как в похоронных бюро, а пальмы - синтетика. В передней, перед входом в зал, потолок украшен лепниной. Впечатление не сливок - белкового крема. Огромный камин, но обрамляют его две огромные фигуры гипсовых гусаров. Какие у этих конников были бы рейтузы, если бы камин реально разжигали? Зал с камином уютненький, но стулья и кресла обиты слишком яркой тканью. Ощущение, будто оказался внутри кубика-рубика. Только цветные кубики выдвигаются вовнутрь. Сидишь, как в праздничном, разноцветном подземелье. Съездовские дамы чувствуют себя в этих кубиках очень даже ничего. Не совсем понял устроителей мероприятия - времени мало, выступить хотят многие, но второй большой начальник предоставляет слово артисту Конкину (Володя Шарапов). Конкин худ, сед, похож на старого подростка. Глаза наивные и страстные. Где-то между посланцем Дагестана и Екатеринбурга, Конкин начинает читать рассказ из своей книги, что только что продавал в фойе. Конкин-писатель поведал о старике, который сбрендил от перестройки и смерти жены и трагически погиб, не успев то ли дожарить, то ли доесть яичницу. Яйца купил на последние деньги. Лично я бы вместо яиц в рассказ вставил ржаной хлеб, соль и головку репчатого лука. Чтобы было, как у папы Карло в сказке о Буратино. Около двадцати минут читался (с выражением!) рассказ. И еще минуты три сочинитель истории про русского Карло благодарил партийную организацию за то, что дали денег на издание книжки. Второй большой начальник, видимо, пожалел, что пошел на смелый эксперимент с чтением Конкина-писателя. Первый большой начальник был невозмутим.
На секции по ЖКХ не выдержал и я, все задавал вопросы про Конституционный суд и про то, что закон о капитальных ремонтах противоречит Конституции России. Смотрел с глубоким удовлетворением на стрелочки, что украшали брюки после ночной глажки. После фуршета (хорош был шашлычок) расселись по автобусам и отбыли в пыльную, весеннюю Москву.