i_molyakov (i_molyakov) wrote,
i_molyakov
i_molyakov

Category:

Питер. 2013-2014. 6

Кандинский учился у Рембрандта. Его он осваивал в Зимнем. Заметил - голландец играет с цветом и резко противопоставляет темное и яркое. Темное у Рембрандта тоже может быть ярким. А вот яркое темным никогда. Мастер манипулирует всем изображенным на картине - старухами, стариками, ночными дозорами, голыми женщинами, нищими оборванцами - на пересечении этих двух полей: темнота и свет. Когда брат говорил о четырех мировых сюжетах, то при словах о покаянии немедленно вспомнил лучшую картину голландца (а может, и всей живописи): «Возвращение блудного сына». Шпенглер говорил, что после Рембрандта европейская живопись покатилась под склон. То есть переломной точкой был «Блудный сын». И тема для Европы основная - покаяние. Впрочем, это мое мнение и, немножечко, Шпенглера. Вот Берлускони вместе с Саркози так не думают. И только Меркель с присмиревшими немцами пытается изобразить всеевропейское раскаяние. Хотелось бы искренности со стороны немцев. Хотя вряд ли можно ждать искренности от народа, синтезировавшего большинство наркотических заменителей и применившего хлор в боевых целях. Кстати, евреи, изобретавшие атомную бомбу, поначалу жили, в основном, в Германии. Да и фон Браун из тех же мест. Если бы не русские (которые всю дорогу оказываются не в том месте и не в нужный час), немцы давно бы уже имели космические колонии на Луне, а может быть, и на Марсе. А населения мира было бы не семь миллиардов, а, как и положено, полтора. В космосе социальном пруссаки тоже запустили ракету. И безумный космонавт был неплох - мюнхенский художник Адольф. Но, опять же, русские! И не в том месте, не в то время. Может ли художник, силой своего искусства, замедлять и ускорять время? Не отражать, а именно становиться самим временем, а затем и вещью нематериальной, которую мы зовем духом? Может. Рембрандт - мог. Несмотря на грубую манеру письма, экспрессионисты могли стать самим временем.

Готовился к встрече с двумя художниками - Кокошкой и Мунком. Хоть режьте меня, но Мунк прочно связан в моем сознании с Кьеркегором. А Кокошка - с Кафкой. И Мунк не подвел - его огромное полотно висело в центре зала. Называлось: «Зимний пейзаж». Суровые, невысокие горы. Серое небо. И тоска, по накалу напоминающая левитановскую. Однако это была именно тоска живого человека, а не болезнь и смерть кьеркегоровского монстра. На выставке было значительное количество пейзажей, натюрмортов, абстрактных изображений. Что касается пролетарско-суровой дрезденской группы «Мост» и безысходного мюнхенского коллектива «Синий всадник», то они были представлены широко, богато. С этими немецкими художниками «вживую» знакомился несколько лет назад в Пушкинском, в Москве. И вот друзья снова передо мной. Важную работу выполняли и в «Мосте», и в «Синем всаднике». Пытались одолеть бессильный, мелкобуржуазный тренд импрессионистов. Там то «Завтраки на траве» с полуодетыми женщинами, то обнаженная дама полусвета «Олимпия», а то пьянчужка («Любительница абсента») в убогом провинциальном кабаке. «Мост» немцы перекидывали через мутное болото публичных домов паршивца Тулуз-Лотрека. «Синий всадник» топтал копытами голубое и розовое, что разливалось по парижским Елисейским полям.

Оскар Кокошка живыми полотнами глянул на меня впервые. Понравилась его «Девушка с бусами» и «Натюрморт с бусами и птицей». Недурно был сделан «Вид на Верне ле Бон». А вот «В саду» и лондонские пейзажи - не очень. Так же, как Эдвард Мунк, после этой экспозиции, не совсем будет накладываться на Кьеркегора, так же и австриец Кокошка - на Кафку.

Австрийские художники начала века, что естественно, в австрийском музее были представлены очень полно. Помимо Кокошки, выставлены Эмиль Нольде, Бекль, Вакер. Рудольф Вакер стал нашим с М. чемпионом на этой экспозиции. Неожиданно столкнувшись перед большим полотном Вакера «Автопортрет с зайцем», не удержавшись, долго ржали, навлекли на себя недовольство выставочной охраны и многих почтенных посетителей. Мол, чего ржете, мешаете наслаждаться искусством. Однако некоторые заинтересовались полотном и долго слушали наши разъяснения. Буржуазного вида грустный господин (изображенный весьма схематично) был подавлен изображением огромного рыжего зайца. У него лапки. Но заканчивались они большими колесиками. Морда у зайки наглая, веселая. Механическая игрушка - дурацкий заяц - гораздо живее этого потертого, грустного господина. Вспомните великолепную кинокартину «О Шмидте» с Джеком Николсоном. А «Скромное обаяние буржуазии» Бунюэля! Да эта картина посильнее всех полотен Дали будет. Какая прекрасная художественная провокация! Кто-то разделял точку зрения М. Кто-то, вслед за нами, начал смеяться. Я, конечно же, влез в спор на стороне брата. Хотя кроме Вакера мне приглянулись и Кирхнер, и Ральф, и Шлеммер, и Иоханнес Иттен. Конструктивизм художников школы Баухауз не тронул. У них не было огромных морковных зайцев.

Tags: Питер
Subscribe
  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 0 comments