Сам я парень лесной и гуляка степной,
В поле диком брожу, не стесняюсь.
Синий неба лоскут над моей головой:
Мну беспечно траву, не качаюсь.
Кто-то краску разлил на зеленом ковре,
Покачнусь, чтоб цветам поклониться.
Мне не стыдно упасть на вечерней заре,
В разнотравье хмельном раствориться.
Высоко надо мной кружат ястреб с орлом,
Где-то бродят медведи и волки.
Дол на дол наползает, а холм за холмом,
Да в низинах осины и елки.
Запах листьев сырых и грибной аромат
Растекаются в рощах шумливых.
Ночью тускло озера в осоке блестят,
В снах остынув простых и тоскливых.
Черный камень дубов, повалившихся вглубь
Вод речных, что лесами струятся.
Если встречу русалку, скажу: «Приголубь.
Сам я местный и мне ли бояться!»
Только местных ребят груз сомнений достал,
Все сильнее тревога желаний:
За лесами и степью огонь заблистал,
Сквозь восточную пыль расстояний.
Лес нам близок с рожденья и степи близки,
Но с ветрами приходят раздумья:
Где-то к югу вода разбивает тиски
Скал суровых в порывах безумья.
Голубые валы все бегут и бегут
В белой пене и в ярости дикой.
Не русалки, а демоны грозно зовут
Раствориться в стихии великой.
Реют птицы морские - белее, чем соль.
Огонек все зовет, серебрится…
И стремится к морям азиатская голь,
Чтобы воли бескрайней напиться.
