Сундучок зеваки. 83. Когда раскопают медную женщину

Умный Сталин знал: вопросы эстетики. На Руси проблема прекрасного и безобразного суперактуальна. Среди мужчин, после стакана - особенно если на дворе - революция (не кризис, кризис миновал, но поднимать страну из руин нужно было новой власти). Стакан вернули быстро - не проблема, товарищ Рыков. А вот с красотой сложнее. Понятно - хор Пятницкого и балалаечники Андреева. Церковь (иконы и пр.) не подходила с идейной точки зрения. Дворяне - разночинцы: передвижники, идеал - А. Иванов); монументально-декоративная (смычка с импрессионизмом: П. Кузнецов, Борисов-Мусатов, Врубель, Серов и пр.); промежуточная линия - «Бубновый валет», «Мир искусства», «Союз русских художников». Не густо. Умные люди (А.В. Луначарский любил фресковую, монументальную живопись П. Кузнецова) понимали: трындите про новый мир, будьте добры, постройте его образно-выразительный ряд. Строить что-то новое и не нужно было. Неудачная русская буржуазия ничего нового изобрести не сумела (все во Францию ездили закупать по нищим чердакам импрессионистов, да строить в Москве модерновые особняки - даже в Чебоксарах есть такое). Не плодить же новой власти подобные уютные гнездышки - квартирный вопрос нужно решать. Как в Древнем Египте - нечто пирамидальное, но не для одного фараона (хотя мавзолей - бессмертное творение в древнеегипетском стиле Щусев все же сумел органично впихнуть к Спасской башне). Огромные дворцы культуры - гляньте на ДК им. Горького в Питере, на Васильевском, для огромных масс бездомного люда. Идея - чтобы поспать, хватит и маленькой комнатенки, а чтобы покушать, постирать, пообщаться - это пожалуйте в огромные столовые, громадные механизированные прачечные (на Западе идею украли, а что у нас стырили - не говорят, собаки). Циклопические клубы и пошивочные мастерские. Смеются над товарищем Огурцовым (И.В. Ильинский). А что это был за гигантский дворец, в котором порхала Люся Гурченко (ни слова об этом не сказала - знала: буржуйское телевидение старушке денег не даст). Соответственная должна быть скульптура. Умное советское руководство смотрело - Голубкина? Не очень. К тому же все эти, из «Бубнового валета», - кто во Франции ошивался, кто в Мюнхене (та же Голубкина). Мухина - хорошая девушка. Достойна трудиться на страну Советов. Коненков - хитроват, мудроват - но пусть живет. А.Т. Матвеев - хорош, с Древней Грецией дружит. Матвеевские статуи пластически существуют один в один с Никой Самофракийской и Венерой Милосской. Сталину ближе было Матвеевское. Но - Ильич. Прежде чем объединиться - нужно разъединиться. В 34-м году делали классную книгу - Сталин о Ленине. Оформитель - А.М. Родченко. Идите в Третьяковку. Любуйтесь. Художник. Оформитель. Рекламщик (один из ведущих в мире - большая медаль на Всемирной выставке в Париже, 1925 год). Один из лучших (до сих пор) дизайнеров. В Мюнхены-Парижи не ездил. Родился в Питере, а родной считал Казань. Там жил, там окончил художественную школу, а учил – «американец» Фешин. Фотки лысого Маяковского с папироской - его! Лиля Брик, выпучившая круглые глазищи (оформление книжки «Про это»), - тоже он! Осип Брик в круглых очках (в одном стеклышке горит наглое «ЛЕФ»). Минут сорок смотрел в Третьяковке воссозданную в натуральную величину модель рабочего клуба, представленную в Париже. Сталин посмотрел на Радченко, сказал: он будет и про Ленина, и про Беломорско-Балтийский канал. У вас ведь все конкретно, товарищ Родченко, - деревянные бруски встык, одна плоскость - фанерная, ее режет плоскость оцинковки, а прямые черные проволоки разбегаются в стороны от этого взаимопроникновения. Да, товарищ Сталин, - отвечает Родченко. - Что же вы, ничего не построив, уже все ломаете? - Не ломаю, товарищ Сталин, а создаю новый пространственный базис для принципиально нового мира. - Ладно, пробуйте - только когда перейдете к созиданию нового мира на этом базисе - про людей не забудьте, позовите. И Матвеев с Коненковым были слегка отодвинуты. Я это к скульптуре женщины-матери, что стоит, подняв руки, возле здания Художественного музея в Чебоксарах, на улице Калинина. Между рук бьется алое полотнище, поддерживая серп и молот. Пройдут века, и пески истории занесут Чебоксары. Женщина - городская защитница - будет поглощена глубоким илом сменившей русло Волги. Какой-нибудь китаец (слившийся с корейцем) вдруг откопает женщину-мироносицу (хорошо, если серп и молот сохранятся, но непонятно - женщина с молотком или с одним серпом) и скажет: великая была страна. И город, видно, нехилый тут стоял. Великие традиции. Женщина воздела руки кверху, как на росписи Виллы Мистерий близ Помпеи. Нет, скажет женщина китайца-корейца, - как богиня со змеями, найденная в Кносском дворце. Или как на крышке ларца в гробнице Тутанхамона, мол, Тутанхамон с женой. Жена - вылитая девушка с серпом и молотом, что открылась нам. Нет, как древняя индейская женщина, найденная в Капане англичанином Стефенсоном - закричат оба. Гулко отзовутся голоса китайцев-корейцев в медной статуе. Мудро улыбнутся с небес Сталин с Луначарским.