В стихосложеньи буйствует февраль…
Мне ведом сквознячок поземки,
Прошившей глину слов и сталь,
Истертую о мутных смыслов кромки.
Морозный вдохновенья ветерок
Падет на изморозь булыжников-созвучий.
Понять возможно. Только тянет рок
Весенней глупостью и радостью пахучей.
Кому-то ценен старенький Гомер.
Он будто б с Богом близок, рассуждает.
Доступен умникам немыслимый размер.
Я - не умен. Про Бога - не канает.
Змеится рифмами поземка февраля.
Поймать нельзя, судьбу не одолеешь.
Короткий ямб с горчинкой миндаля
В бисквит любви не впаришь и не вклеишь.
Сличайте смыслы! Праведники ждут!
Им нужен хлеб испекшихся гармоний.
Но мне милей пеньковый грубый жгут,
Чтоб бить до крови признаки симфоний.
Мне в облаках ненастья да снега
Потребны ради слабых верещаний.
Короткий вопль стиха - в века:
Исходный пункт молитв и оправданий.
Не стираны ни души, ни слова.
Дубеют тряпки лютыми ночами.
В кадушке только жмых да полова.
Палач топор заносит за плечами.
Приподнято растрепанное зло,
Свистят ветра в надрезе краткой воли.
Хотел стихов, да нечисть привело
Со всех концов людской несчастной доли.
Сомнений - ком. Уверенности - ноль.
Надежда лишь на странности разлуки.
Гребу, слабея, яростную соль,
Чтоб жгло нещадно грудь мою и руки.
Свободы боль стихами февраля
Свежуй нещадно! Мучай вдохновенье!
Сократ - старик. И Бог старик. И я.
Нам всем одно: тревога и терпенье.
