О., любитель классического рока, пианист, рассказывал об очередной иллюстрированной истории «Beatles». Бытописатели великих делятся на два отряда – сочиняют по заказу. Создаются для продвижения продукта самих «великих». Реже – богатые книготорговые и они же – издательские – фирмы, почуяв волну, «клепают» труды о выдающихся людях. «Раздувают» значение того или иного деятеля, в которого вложили немалые деньги. В случае с Уорхоллом постарались рекламные корпорации. Судебные битвы по поводу: не обманули ли или не облапошили ли «гения», (права на издание, доля в прибылях). Брат раскраснелся (хлебнул еще чуть-чуть коньяка). Я видел эту книгу в питерском «Буквоеде» год назад. Пролистал, прочел отдельные страницы, но купить не решился. Сидел в кресле (они расставлены в магазине) больше часа. Рассказ О. пропускал мимо ушей, прикидывая: книга – коммерческая затея Маккартни или же, на безрыбье, расстаралась книгопроизводящая фирма. Изделия ширпотреба сопровождаются появлением игрушек, журнальчиков, раскрасок, маечек. Изделия эти недолговечны. Человека-паука сменяют черепашки-ниндзя, а их – мертвая невеста. «Раскручен» автор, дают прибыль сопутствующие сувениры. Футболки с рекламой «Юрассик-Парка» выкидывают в «Секонд-Хэнды». Видел на улице майки, футболки с зубастой акулой из кинофильма Спилберга. По России старые бабы и мужики ходят в кепках с надписью «ЛДПР». Не человек, а тумба с рекламой. Жилистая старуха, с загорелой шеей, знать не знает, отчего на груди ее волосатый Кинг-Конг.
В поездах О. спит плохо. Дал полтаблетки снотворного любителю ливерпульской команды. Вернулся в свой десятый вагон (совместный ужин тетушек окончился, только дух куриный не выветрился). Соседки улеглись задолго до десяти часов вечера (в это время отключают яркое освещение). Товарка с круглым лицом похрапывает. Натянул на нос очки с одной дужкой, углубился в статью Теодора Шанина о Чаянове. Днем восприятие концентрируется на цветовых пятнах, во тьме, - на линиях. В вагоне свет яркий, синий, мертвящий. Стимулирует ощущение обреченности. Колеса постукивают на стыках. Раскачиваемся. Легкие толчки погружают в царство теней. Не ад, но местечко неприятное. Книжку трудов Кондратьева читал, теперь вот пришла очередь крестьяноведа, морального экономиста, скрытого бухаринца. Бывший израильский спецназовец, Шанин оказался в Москве. Интересовался всем, что связано с «вибрирующим» классом – крестьянством. А как крестьянину не «вибрировать»! Если приграничные государства (Украина, например) пытаются, как ласковое теля, сосать титьки и Западу, и Востоку, то крестьянство «бултыхается» между жизнью и смертью. Не будет зерна, мяса, молока – государство загнется. Ужасны метания колеблющегося класса. Чаянов, как социолог, экономист, исследовал историю и перспективы сельской кооперации. Но кооперация – некоторая финансовая независимость от государства (царство Кесаря). В период коллективизации (подготовка продовольственных тылов к грядущей войне), «независимость» от государства не приветствовалась. Чаянова расстреляли. И как же могли пройти мимо неспокойного класса израильские спецназовцы с оксфордским прошлым!