Мальва
Я не курю, но горькие затяжки
Ночной прохлады чувствую в ноздрях.
Удары сердца медленны и тяжки,
Мне слышен всхлип его: вот «ох» бурчит, вот «ах».
Сил не жалел, спешил куда-то рьяно,
Не признавался: больно мне, разбит,
Но все ж бреду, качаясь, будто пьяный,
Под ветерок, что веет и сквозит.
Рукой хватаю жухлый стебель мальвы,
Он лезет сквозь забора частокол,
В бреду мерещится: я только что у пальмы
Листом кинжальным пальцы распорол.
Высокий хлыст, колючий и шершавый,
На лоб швыряет жухлых лилий цвет,
И будто б я, в короне величавой,
Толпе швыряю россыпи монет.
Судьбе смешна убогого бравада:
Сгорю ж в простуде, горлом кровь пойдет,
И рока тяжкого холодная громада
Меня с утра настигнет и убьет.
Кулак, раздавлен скрюченностью пальцев,
Зажмет навечно красной мальвы пыль.
Душа, как тень, оставит плоть скитальца
И белой изморозью ляжет на ковыль.
Ночной прохлады чувствую в ноздрях.
Удары сердца медленны и тяжки,
Мне слышен всхлип его: вот «ох» бурчит, вот «ах».
Сил не жалел, спешил куда-то рьяно,
Не признавался: больно мне, разбит,
Но все ж бреду, качаясь, будто пьяный,
Под ветерок, что веет и сквозит.
Рукой хватаю жухлый стебель мальвы,
Он лезет сквозь забора частокол,
В бреду мерещится: я только что у пальмы
Листом кинжальным пальцы распорол.
Высокий хлыст, колючий и шершавый,
На лоб швыряет жухлых лилий цвет,
И будто б я, в короне величавой,
Толпе швыряю россыпи монет.
Судьбе смешна убогого бравада:
Сгорю ж в простуде, горлом кровь пойдет,
И рока тяжкого холодная громада
Меня с утра настигнет и убьет.
Кулак, раздавлен скрюченностью пальцев,
Зажмет навечно красной мальвы пыль.
Душа, как тень, оставит плоть скитальца
И белой изморозью ляжет на ковыль.