Между прочим, Петр Степанович Краснов – человек не только исключительно самолюбивый, но и имеющий в основе самолюбия тонкие эстетические предпочтения. В силу обстоятельств нынче сижу в его кабинете. Петр Степанович держал на своей стене двоих – Игнатьева и Путина (вернее, их изображения). Я терпеть не могу никого держать ни на стене, ни в вольере. Но гвозди-то остались. Долго искал фотоснимок, который стопроцентно ляжет на душу. Он должен быть обязательно черно-белый, чтобы в тоске и ностальгической грусти сказать об изображении: это наша Родина, сынок. Такое чудо было найдено.
Увидев огромную фотографию, Петр Степанович замер в невольном восхищении. Тут-то я и понял, что у человека есть вкус и еще больше зауважал бывшего главного жениха скромной «девушки» - чувашской демократии. Прочтя его интервью (беседу провел А.Белов) в «Советской Чувашии», осознал конкретность устремлений Петра Степановича. Не вынесла душа патриота родной земли тех безобразий, что творились в чувашской строительной отрасли. Нехорошие люди занимались приписками и бессовестно врали о количестве введенных квадратных метров на территории республики. Против этого и восстал романтичный Петр Степанович. Представляю, как ему было тяжело. Это я, пожилой и циничный, сухой прагматик-левак, давно знал, что основа нынешней власти – вранье. Но Краснов-то был плоть от плоти этой власти. И вот теперь он расстается с иллюзиями.
А на моей фотографии в кабинете – начало 60-х, Чебоксары. В самом центре города – деревянные кривые избы, корявые крыши, крытые досками и толем, да Волга под набухшим весенним льдом. Увидев сию картину, полагаю, Краснов ужаснулся и своему интервью в «Советской Чувашии», и тому, что при той власти, которой он так верил, на которую так надеялся, все скоро вновь может вернуться к подгнившим бревнам, рассохшимся доскам, драному черному толю и белью, развешанному на веревках прямо на том месте, где нынче стоит огромная медная мать.
