В сувенирных ларьках – брелочки в виде Эйфелевой башни, платки, кепки. Стало хорошо. Вольно вздохнул. Прошелся молодцом и гоголем. Растопырил ножки в вельветовых штанах и попросил китайских девушек, болтавшихся неподалеку, сделать несколько снимков. Девчонки хихикнули, но снимки сделали. Получилось так: Эйфелева башня растопырила ножки, я растопырил ножки, а вокруг полицейские. С расставленными ногами.
Мне повезло. Франция на халяву. Не на халяву, конечно, но все же. Здесь придется ответить на некоторые вопросы. Уяснить вещи, которые позволяют жить. До пятидесяти лет две вещи – любовь и красота - помогали мне. Любовь и красота не были понятиями абсолютными. В мире нет абсолютного.
Известно, что прекрасное рождается из соотношения реального и идеального. Идеальное - это когда мы с бабулей гуляли в Екатерининском парке, в Царском Селе. Идеальное открывалось на шкафу, в родительской спальне, где обнаружил свернутые репродукции классических картин. Идеальным был Урал солнечным летним днем, когда горячий песок жарко ласкал ноги, а плечи гладили ветви ивняка, раскинувшегося по берегам. Годы бежали, складывались в десятилетия, и идеального становилось все меньше, и все грубее, мстительнее, беспощаднее вылезало реальное.
Истончалась любовь. Она стала, как трухлявое дерево. Труха – это жалость и привычка. Чем тоньше сердцевина любви, тем тише звучала музыка идеального. Беспощаднее, жестче, непримиримее приходилось бороться за эти остатки. Исчезнут последние следы любви и красоты – кончится жизнь. Не станет смысла.
Механизм параллелей: можешь идти разными дорогами – опускаться и подниматься по несовпадающим плоскостям. Поля, горы, холмы, но окончания этих дорог одни и те же. В остатке, в итоге сложения разных плоскостей, по которым пролегли твои дороги, выйдет одна равнина твоей убогой жизни.
Но что-то создает возвышенности жизни! Что разнообразит ландшафт твоих блужданий? На чем конструкция держится? Главные впечатления детства имеют смысл, на что-то указывают? Казалось, что лучшие впечатления жизни указывали на красоту и любовь. Эти вещи кончаются – кончается жизнь. Смысл «пересыхает».
Вдруг показалось, что как ни различны плоскости блужданий, неизбежен итог их сложений – простая невысокая плоскость. Но осталось место для прорыва наверх, туда, где любовь и красота могли сиять. Свет должен быть чудесным. В Париже ничего абсолютного увидеть не удастся. Но уровень итоговой плоскости бытия повысится значительно.
Даже Ирка, даже М. не смогли бы выше «приподнять» мою жизнь. Эрмитаж, Третьяковка и Русский музей сделали для меня, что смогли. Надежда на Лувр и Версаль. Что до любви, то это будет до конца Ирка и воспоминания про М.
Любовь явила себя во Франции оригинально. В Париже зацвели яблони. Забегая вперед, скажу, что позади собора Нотр-Дам расположен яблоневый сад. Он весь белый, словно кипел белыми цветочками от радости жизни. Возле собора находился двухэтажный особняк. Он мне понравился. Домик из сказки. Тоже в белом цвету.