Журнал Игоря Молякова

Сырая ты, как в оттепель зимой,
Сдираешь темный лед и скуку.
Решился: вот, приехал за тобой,
А встретил не тебя, а суку.

Облезла вся, сплетенья сизых вен
Цветут буграми на ногах под кожей.
Смотрела долго сквозь безумья тлен,
Сказала, не узнав меня: «Ну, рожа!»

Ослабла стужа злого января,
Цветы в саду стеклянным льдом одеты.
Я слишком дряхл, слогами букваря
Мои мозги давненько не согреты.

Смогу ль весной тебя вообразить
Сквозь рыхлый слой курчавых стружек мата?
Смогли же мы друг друга полюбить,
Сжигая дни с рассвета до заката.

Но глупость зла, безумцев бьет под дых,
Лишает воли, ревностью играет.
Любви усладу выдавит, а жмых
В канавы поздней осени швыряет.

К чему вскипает ранняя любовь?
Оно известно: юность - не советчик.
Но вот ты стар, а лезешь вновь и вновь
В забытый дом, в рассохшийся скворечник.

Зачем приперся? Сладко ощутить
Тяжелый запах влажного озноба?
Ее там нет, а той, что есть - ей жить
С полудня, вдрызг раскисшего, до гроба.

Толстой (автор «Хаджи-Мурата») говаривал: «Труд может быть также безнравственен, как безделье». С этой точки зрения, я и Тамара Арсеньевна Манаева – самые пропащие люди. Просто купаемся с ней в «безнравственности». А посетители дают нам к этому все новые и новые поводы. Прикиньте-ка: такое нехорошее дело, как работа. И этого вредного вещества – немереное количество.