Москва. 24-28 октября 2015 года. 38
Ледяная вода хлещет в лицо. Со свежей, не высохшей головой направляюсь в столовку. Харчевня солиднее, чем в «Измайлово», хотя набор иностранных гостей тот же: преобладают китайцы. За окном ветрено, в окно бьется мелкий дождь. В зале тепло. Такая погодка под мясцо да горчичку. И чтоб картошечка. А не хочется. Набрал запеканки творожной, сырников, оладушек (и весьма много). Полил сгущенкой. Четыре баночки йогурта и плошку с маринованными фруктами. В «Измайлово» - консервированные персики, и здесь - они же. Кто откажется от персиков! Того, другого - наелся.
В фойе зала для заседаний ищу стол, за которым отмечают билеты. Папочки, блокнотики, ручки прихватываю для Г.Н. Столпотворения нет - не съезд, а заседание Центрального Совета. Ходит Миронов (без Левичева). Ходит Левичев (без Миронова). Прогуливается с солидной дамой грузный мужчина из Пскова.
А вот и грустный актер Конкин (Шарапов) в углу, зарылся в целлофановых пакетах. Принес сборники своих рассказов, один из которых он читал на предыдущем заседании. Книжек у Конкина много. Куда их девать, не знает. Чтение Конкиным рассказов в прошлый раз показалось случайностью. Ошибся. Миронов перед началом заявил, что будет песня. Приехал прекрасный певец с русской, крымской земли. Профессионал. Споет, а потом кофе-брейк. Грянула музыка через аудиоколонки, и дядька в костюме-тройке затянул нечто казацкое, а потом про русскую землю и про полуостров. Пел так же долго, как Конкин читал рассказ.
В президиуме один Миронов. После крымчанина пошло обсуждение только что прошедших выборов в местные органы власти. Первому предоставили слово нашему О.Н. В Чувашии кандидат неплохо выступил на выборах Главы Республики, занял второе место, потеснив Ш. Это было замечено, парню из Чувашии дали выступить первым. Миронов объявил: отказываемся от федерального списка. Иначе склоки, обиды. Места федерального списка передать в регионы. Предложение понравилось не всем.
Совет заседал в уютном зальчике. В перерыве смотрел на стену из стекла. Сделано с выдумкой. Предусмотрен наклон, и потоки дождя растекались по стеклу тонкой пленкой. После обеда ливень прекратился, серое небо густо разлохматило в черно-белые тучи. Очень они похожи на лица кучерявых толстяков, надувших щеки, раскатавших губы.
За стеклом - земля, засаженная березками. Трава сочная, зеленая, блестит. Земляной вал катится вниз, и на следующей ступеньке - снова трепещущие листами березы. Листья, лежащие на траве, похожи на золотые монеты. При сильных порывах ветра деревья гнутся, волнуются. За березами дорога, ограда Центра, снова дорога. Жилые дома-сталинки.
В зале шелест бумаг, щелканье фотоаппаратов. Впечатление аквариума. Нам кажется, что вольная стихия там, за стеклянной стеной. Тот, кто смотрит с улицы, считает нас обитателями искусственного водоема.
Роскошь убранства знакома. Тайские, корейские, японские ресторанчики. Гипсовые драконы в серебряной краске, злобные львы. Эскалаторы, живые пальмы в кадушках. Опусы экспериментаторов. Полотна итальянских и испанских художников. Дешевле пятисот тысяч рублей картин нет.
В фойе зала для заседаний ищу стол, за которым отмечают билеты. Папочки, блокнотики, ручки прихватываю для Г.Н. Столпотворения нет - не съезд, а заседание Центрального Совета. Ходит Миронов (без Левичева). Ходит Левичев (без Миронова). Прогуливается с солидной дамой грузный мужчина из Пскова.
А вот и грустный актер Конкин (Шарапов) в углу, зарылся в целлофановых пакетах. Принес сборники своих рассказов, один из которых он читал на предыдущем заседании. Книжек у Конкина много. Куда их девать, не знает. Чтение Конкиным рассказов в прошлый раз показалось случайностью. Ошибся. Миронов перед началом заявил, что будет песня. Приехал прекрасный певец с русской, крымской земли. Профессионал. Споет, а потом кофе-брейк. Грянула музыка через аудиоколонки, и дядька в костюме-тройке затянул нечто казацкое, а потом про русскую землю и про полуостров. Пел так же долго, как Конкин читал рассказ.
В президиуме один Миронов. После крымчанина пошло обсуждение только что прошедших выборов в местные органы власти. Первому предоставили слово нашему О.Н. В Чувашии кандидат неплохо выступил на выборах Главы Республики, занял второе место, потеснив Ш. Это было замечено, парню из Чувашии дали выступить первым. Миронов объявил: отказываемся от федерального списка. Иначе склоки, обиды. Места федерального списка передать в регионы. Предложение понравилось не всем.
Совет заседал в уютном зальчике. В перерыве смотрел на стену из стекла. Сделано с выдумкой. Предусмотрен наклон, и потоки дождя растекались по стеклу тонкой пленкой. После обеда ливень прекратился, серое небо густо разлохматило в черно-белые тучи. Очень они похожи на лица кучерявых толстяков, надувших щеки, раскатавших губы.
За стеклом - земля, засаженная березками. Трава сочная, зеленая, блестит. Земляной вал катится вниз, и на следующей ступеньке - снова трепещущие листами березы. Листья, лежащие на траве, похожи на золотые монеты. При сильных порывах ветра деревья гнутся, волнуются. За березами дорога, ограда Центра, снова дорога. Жилые дома-сталинки.
В зале шелест бумаг, щелканье фотоаппаратов. Впечатление аквариума. Нам кажется, что вольная стихия там, за стеклянной стеной. Тот, кто смотрит с улицы, считает нас обитателями искусственного водоема.
Роскошь убранства знакома. Тайские, корейские, японские ресторанчики. Гипсовые драконы в серебряной краске, злобные львы. Эскалаторы, живые пальмы в кадушках. Опусы экспериментаторов. Полотна итальянских и испанских художников. Дешевле пятисот тысяч рублей картин нет.
