Питер.2013-2014. 57
На Песочке, в мастерских, лифт не работал. Вахтерша сказала - праздники. Лифт грузовой, с большими железными дверями, да еще с железной сеткой. Тонкие полоски железа терлись друг о друга с жадным шорохом, когда входившие-выходившие раздвигали-сдвигали эту конструкцию. Стальная коробка вбирала в себя груз до трех тонн. Но, сегодня сетка замкнута, в круглых окошечках железных ворот темно. Дом, в котором расположены мастерские, - постройка сталинских времен, с высоченными потолками. От этого каждый этаж тянет на три обычных. У М. мастерская на четвертом этаже, по обычной высоте крупноблочного дома этаж седьмой-восьмой. Одну картину поднимем. Подышим. Расслабленные спустимся за следующей. Опять пыхтим со следующим произведением. М. рассуждает на тему о судьбе бедного художника. Он - многостаночник. И простой маляр (грунтовка холста). А натяжение самой ткани? Рама, на которую осуществляется натягивание. И рама, которая, по идее, должна украшать созданное творение, если нет денег на багет, тоже результат усилий творца. У М. в мастерской не только рулоны ткани, толстые стопки ватмана, банки с белилами, бутылки с пахучим маслом. Лаки. Жестяные коробки с кисточками. Там же пилы, кусачки, молотки, гвозди, рубанки и даже маленький острый топорик. Словно белые заросли камыша, колосятся в углу рейки - тонкие и потолще, высокие и маленькие - из них сколачиваются основы для натяжения холста. Три стены завешены готовыми работами, а справа, на огромной пустой стене закреплен обширный бумажный полигон. Иначе и не скажешь. Много листов ватмана склеено в обширное, бумажное поле. Если взять мое тело (
М. говорит о Константине, об основании Царьграда. Из его рук уже встали на бумажном поле красивые, властные люди. Власть императора, противостоящая власти знания, которым обладает архитектор. Вокруг императора воины, вокруг архитектора - художники и поэты. Там, где эти потоки власти встречаются, - происходит чудо. Если диалог не состоялся, творец может и погибнуть. Его уничтожит грубая сила. Но неизбежно властителю, уничтожившему художника, этот грех зачтется, пусть через долгий срок. В праздник грузовой лифт не будет работать. И грешнику, обидевшему творца, придется все тащить на своих плечах. На одной из ступенек жизнь его оборвется.