Не ко времени. 16

Много разговоров о COVID-19. Медсестра, что активнее всех материлась (но и действовала наиболее умело и решительно), упорно проталкивала тему боевого отравления: «Идет человек на базар, в магазин, по улице, в скоплении людей, оставляет маленький контейнер, уходит, а заражение началось. Какие, к черту, летучие мыши! Хотя изобретение, может, китайское. Однозначно - идет война. Тот, кто раньше начнет борьбу за сокращение численности противника, у того шансов больше. Природа выдержит миллиард, максимум – два миллиарда. Куда остальных?» - грозно вопрошает женщина. Несколько голосов, возмущенно: «Людмила Ивановна, страшные вещи говорите. А дети?» Медсестра упорствует: «Кто и когда жалел детей, вообще, людей? Где работаете, сикушки? Есть человеческая жизнь. Про свою жизнь каждый думает: я не такой, я лучше. Напридумывают с три короба. Наоборот – ту жизнь, что дана тебе, исковеркают, испоганят. Человек – пациент, раньше или позже. Он живет между тем, что он есть на самом деле, и фантазиями. Сам себе режиссер, бл…! На самом деле он там, где ест, что ест и что из него слепит природа и случай». Медбратья в реанимации есть, но они тихие. Иногда заскочат с заговорщицким видом, шепчут: «Ирка, дай ледокаину взаймы. Обязательно верну. Хочешь, расписку дам?» Ирка ломается, но нужные лекарства дает. Мне бы ледокаинчику, с моими огненными ноздрями. Парни по-честному взятое возвращают. Один раз пришла пожилая тетка, стала ампулы считать поштучно. Трех штук недосчиталась. Громко орала: «Суки-бляди, опять базар устроили. Не уйду. Рожайте ампулы при мне! Раздвигайте ноги и рожайте! Все, на имя завотделением пишу докладную. Завтра же с работы вылетите», - уходит, громыхая грозными проклятиями. Уже издали доносится: «Светку найдите немедленно. Кровь на COVID сдавать. Хитрая, накурится, напьется, а как анализ сдает – все отрицательно». Один из медбратьев подходит ко мне, снимает с крючков, с бинтовых подвязок три прозрачных мешка с мочой. Весело говорит: «А почки-то фурычат!» Оживление, лязг. Группа людей втаскивает, прямо рядом к моей кровати, обшарпанные железные носилки на колесах. Справа от меня пустое китайское чудо-кровать в лампочках. На носилках кто-то под простыней. Четыре крепких медбрата по команде «раз, два, три» переваливают тело с носилок. Успеваю заметить: молодой мужик. Молчит. Чуть живой.