И прет, густея, волос лет,
Ноздря цветет щетиной хмурою,
Лохматым ухом слушаю щелчки
Секунд оставшихся, зажатых в кулачки.
Да слышно плохо стершийся металл
Средь старых и разбитых шестеренок.
О, Космос, я б тебя познал,
Но я боюсь, мой разум глуп и тонок.
Забита временем ноздря моя, в ушах
Роятся звуков крохотные мошки.
В жару бреду в нестиранных штанах,
Вылавливая в ворсе блошек крошки.
Я возомнил оракулом себя,
Сопя, обчистил вечности лукошко,
Вот-вот чихну и, пазухи скребя,
Прижал ко лбу остуженную ложку.
Осколки ценностей и совести скулеж –
Они фантомы душных шкур и яда,
Одна щетина стоит кучи кож,
Как мертвый лист не меньше листопада.