Никон отнимал «новые иконы», выскребывал ликам глаза, таскал по московским улицам. Он иконы не рубил, как деятели искусств в XXI веке. Он их прилюдно разбивал о камни. Был у него друг – Аввакум. Стал – злейший враг. Никона понять не мог. Иконы о камни бьет, а сам церкви возле Кремля разрешил расписывать на немецкий манер. В комнатке хранил свой портрет. Писал голландец. Аввакум же спелся с Иоанном Нероновым. Говорили: «Вражеские иконы не нужны нам». Евреев били. Полячишек мяли, да и в самой Москве бузили. Некто в Суздале вопил: «Царь Алексей-то – рог антихристов». Аввакум: «Образа пишут – лицо одутловато, башка кудрява, персты надутые, бедра мясистые – чисто плотский умысел». И – покатилось – скиты горят, скоро царство Антихриста, а там – и Апокалипсис.
Нечаев – ярый. К Бакунину в Швейцарию. Денег нужно. Потом почти десять лет в сырой яме Петропавловки. И Аввакум в сырой ямине, в Тобольске. Разница – более двухсот лет, а стойкость революционных интеллигентов – истова, тверда, бескорыстна. Это на Руси зовется «идейностью». Такую идейность понимает русский народ. Сдох в нищете ради общества – верим. Нет смерти – нет веры.
Вася Чапаев, русский, с Будайки. Папа – крестьянин (7 душ – отхожие промыслы). Мальчишка Вася (всего два класса церковно-приходской школы) плотничал с отцом. Умел бы писать, писал бы не хуже Горького. «По Руси». Другие рассказы писал – не пером, а острой сабелькой. Коротко, но вся Русь Васю чтит и помнит. Русскому человеку короткая Васина повестушка (32 года всего), кровью писаная, запомнилась на века. Русь исходил вдоль и поперек, а как война – так и в Европе побывал. Доброта русских сродни аввакумовой ярости - как мужичок по Европе «путешествовать собирался – так либо с сабелькой, либо с ружьем. И – трупы. Отсюда – нелюбовь. Немчуру бьют, немчура сказки сочиняет про отсталого Ивана. Васе, фельдфебелю, плевать на все это было. Четыре Георгиевских креста, да медалька. Множество раз порублен-пострелян. И – ничего не боялся. Смертный жар в веселой русской ярости брал бледную Европу в последние объятия.
Но убило Васю. Жерло души его опрокинулось с Запада на Восток. Маркса – не знал. Ленина – не читал. Но в Николаевском уезде сказал: «Съезд – это хозяин уезда. Его слово – закон для уезда». Вот вам местное самоуправление. Вот вам корень советской власти. Кто Чапая видел, говорили – красавец. Усы. Папаха. Шашка. Умные говорили – таких героев, как Чапай, рождают войны не простые, а особой сложности. Когда брат на брата. Зюганов пишет – русская общность. Какая общность! Русский бродячий плотник ненавидел смертно казачков, а любил душевно башкир и татар. В Чапаевский пугачевский полк русский брат приезжал воевать на собственных лошадях. Говорили: «Жертвуем жизнь и имущество на защиту нашей дорогой Советской власти. Чапай о Топоркове – раненый ехал в повозке вдоль отряда и в бою умер от ран. Самара, Саратов, Уральск, Гурьев, Лбищенск – казацкие и буржуазные банды. Лютая колчаковская сволочь. Чапай просил для дивизии русские трехлинейки. Надежнее винтовок «гра» и «витерле». В полки добровольцы из чувашских, башкирских, татарских деревень. Настроение населения хорошее. В русских деревнях встречают Красную Армию со звоном колоколов, а Чапай весь изранен (в самые трудные моменты шел впереди цепи). Просит автомобиль. На лошади не может (вышиблена рука и порваны жилы, с одного бока порублен). Не дают. Не дают броневиков (1 вместо 3). Да 3 пулемета. Конь да сабля. 600 человек из полка стоят с палками, оружие добывают в рукопашных схватках и пушки. Потери громадные. По пять атак в день отбивают. Но и казачки теряют силы. Чапай, донесение из-под села Талового: казаков порублено 30 человек. И, чуть ниже: казаков порублено 200 человек. Но и командир Пензенского полка заколот пикой. Чапай: кровожадная Англия. Знал, откуда у Колчака оружие. Академия. Через месяц сбежал на фронт. Восточный фронт. 4-я армия. Родная 25-я дивизия. М.В. Фрунзе. Что бы делала революция без Васи! Взял Уфу. А под Лбищенском подло напали. Сысойкин говорит – на берегу Урала трупов валялось много, товарища Чапаева не было. Он был убит на середине Урала и утонул. Жадно смотрели на Западе «Броненосец Потемкин» и фильм (великий!) братьев Васильевых с Б. Бабочкиным. Спасибо Баландину за памятник. В хитрой Москве нет памятников ни Чапаю, ни Котовскому. Москва знает, чье мясо съела. Будайка - мебельная лавка. Василий Иванович! Одиноко и страшно вскидываешь ты саблю над серыми Чебоксарами. У ног коня твоего копошатся людишки.
