Профессионалы-искусствоведы, историки, археологи в политике - совершеннейшие ослы. Думали: разбушевалась темная масса. Ворвутся в покои, разобьют, украдут, испачкают. Советскому правительству удалось в кратчайшие сроки взять музей под строгую охрану. Документы свидетельствовали: все будет сохранено. В Зимний дворец беспрерывным потоком, с конвоирами, пошли бесценные сокровища из богатейших частных коллекций. Люди в кожанках, с наганами, вежливо просили принять национализированное добро под роспись. Требовалась срочная оценка, классификации полученного. Русское искусство. Авангард. Куда размещать? Вежливые люди мягко советовали приступить к работе, а не саботировать. Вопрос - «Что важнее: Россия или капризные императоры (государство)?» - быстро решился в пользу служения Родине. Во дворце обосновался Луначарский с Министерством культуры. В этих стенах решался вопрос о всеобщей грамотности, бесплатном образовании, создании обновленной Академии наук. Работа закипела. Экспозиции стремительно восстанавливались. Было решено передать русские произведения в Русский музей, а западных модернистов из коллекций Морозова и Щукина поделили между Петроградом и Москвой. Анатолий Васильевич хотел, чтобы передача ценностей полностью соответствовала правовым нормам. Возникла уникальная лаборатория авторского и имущественного права. Выяснилось, что помещения Зимнего дворца и Эрмитажа не составляли единого целого. Личная собственность государей и казенная собственность. Легко сказать - национализация! Не с дерева слезли. Как юридически безупречно совместить имущество разных владельцев (при том, что большинство из них живы, внимательно следят, что делают с их сокровищами «дети кухарок»)? Вопрос слияния Эрмитажа и Зимнего после семнадцатого года длился несколько десятилетий.
Ленин, когда жил в Питере, неоднократно посещал Сокровищницу искусств. Осенью 1917 года делегаты II Съезда Советов от Украины требовали передать Киеву часть эрмитажных коллекций. «Вежливые люди» охраняли не только винные подвалы, но и блокировали проход во Дворец товарищей с Незалежной, которые опьянели не от вина, а от жадности. На приобретение станков, строительной техники требовалась валюта. Часть экспонатов пришлось продать. Галусту Польбенкану продали, среди прочего - «Портрет Элеоноры Фурман». Обогатились за счет эрмитажных коллекций Меллоны (приобрели «Мадонну Альбу», «Святого Георгия» Рафаэля, ряд работ Ван Эйка). Сталин инициировал Постановление Правительства СССР, и в 1932 году продажи прекратились.
