Ледяной душ привел в адекватное состояние. Голова не просохла, спешу на завтрак. В административном отсеке - народ. Регистрируются. Всюду флаги. Молодые люди весьма расплывчатого возраста указывают и показывают. Налево коридор, ведущий к столовой. Правая стена - сплошное стекло от пола до потолка. Сверху прикрыто тяжелыми складками портьер кремового цвета. Низкие столики, белые кожаные кресла, диваны. Между - экзотические растения, но, вроде, не пальмы. Листья узкие, длинные, как кинжалы, раскинутые веером. Группки делегатов. Женщина, громко: «Я в первый раз - да в заведении Управления делами президента. Все овальное, мягкое - очень недурно в Управлении…». Мужчина, баском: «Майя! Все бы тебе круглое, мягкое… И сама ты…». Окончания не расслышал, но смеялись громко.
В столовой, на пустой эстраде, черные колонки «Тесла». Из колонок тихонько доносятся «Песняры» - «И только надпись «Вероника», и только надпись «Вероника»…». Набор блюд ограничен, не шведский стол, но из трех предлагаемых вариантов (свинина, курятина, сосиски) беру свинину с макаронами и подливкой, блины со сгущенкой. Много «капучино» - три чашки, отваливаюсь от стола сытым. До начала заседания есть время, решаю прогуляться до усадьбы прежних хозяев - князей Кутайсовых. Сквозь редкий сосняк подхожу к бревенчатому сооружению. Детский центр. Вывеска: «Приходи скорей в наш дом, будет весело нам в нем». На втором этаже - резной балкончик, а крыльцо - размером с большую веранду. На песке - дорожки, карусели и качели. Аллея, ведущая к зданию усадьбы - как шахматная доска. Только вместо черных клеточек - розовые квадратики плитки. Между деревьями, кое-где, не растаявшие сугробы. Звонкое чириканье пташек, но это не воробьи. Звуки солидные, звонкие. Воробьи именно суетливо, по-базарному, чирикают. Не серьезно. Уровень жалейки и деревянной дудочки. А здесь - будто флейты-пикколо - неспешно, гладко. Щебечут птахи.
У Паустовского, в рассказе «Снег», в березнячке каркают вороны, а снег валит крупный, мокрый. Вода в речушке парит в декабре. Писатели охотно повествуют о солнце. Не забывают о луне и облаках. Гораздо меньше - о снеге. Но пять месяцев в году ходим по снегу. Он валит на нас и на наши дома сверху, в момент меняет пейзаж, закрывает небо. Снежные люди, и справедливо, что снежное царство достает и летом. Задували в январе, редкие, но сильные метели. Мороз снова. Потом промозглая сырость, когда снег все еще валяется, обметанный черным налетом. Уже конец апреля, но чувствуется, кто в нашей погоде хозяйничает. Будет холодно и в мае, и в июне. Тепло поползет неожиданно, раскаленное, лишь во второй половине июля, в августе. Долго будет сопротивляться снежку и в октябре с ноябрем.
Пустой фонтан, обложенный голубой плиткой. Справа - овраг. На левом склоне - проплешина толстого сугроба на желтых, истлевших листьях. В будке, с которой начинается длинный, обшитый деревом, желоб, сыро, пахнет гниловатым деревом. Натянуты толстые канаты, за которые цепляются катающиеся, чтобы подняться со дна глубокой ложбины. Вбита в землю рельса. К ней приделан мощный электромотор и кольцо, через которое перекинут канат. По парку - выматывающее душу гудение. Выхожу на бригаду рабочих, которые длинными хоботками (мотор надет, как ранец, на спину) отсасывают с аллей и обочин мокрую листву. Тарахтит трактор с тележкой. Две тетки, в серых халатах, вываливают в тележку собранную прель из мешков. Положив голову на руль, дремлет тракторист. Его усыпил тяжелый талый снег.
Снова детская площадка. Здесь в прошлый раз качался на качелях. Основная аллея сопровождается множеством узких дорожек, одетых в плитку. На изгибах - лавочки. Закрытый ресторан. Пустые столики. Вот и круглая клумба с бюстом молодого генерала от артиллерии Кутайсова, погибшего в 1812 году. Щебет лесных птах все гуще, все пронзительнее.