Одно печально - большинству на эти программы наплевать. Необходимы потрясения, чтобы расшевелить людишек. Как? «Чернопередельцы»: долго их провещать. «Народовольцы» взяли формулу Вальена: «Общество имеет только одно обязательство относительно государей - предать их смерти». Революционеров мало. Люди пересекались, обменивались идеями. Плеханов, узнав о взрыве Халтурина, о котором писала вся мировая печать (вместе с Александром Николаевичем могли погибнуть родственники: граф Гессен-Дармштадтский, брат императрицы, князь Болгарский, из тех же немцев), заявил в январе 1880 года: «Остановить на себе зрачок мира - разве не значит уже победить?»
При взрыве провалился пол во дворце, погибло одиннадцать солдат и пятьдесят ранено. Противоречия между Плехановым и Исполнительным комитетом были глубоки. Владимир Ульянов, оценивая тактику революционного террора, считал ее бесполезной и вредной, если она не учитывала двух моментов: связь с массовым революционным движением, учет подходящего исторического момента. Ильич понимал под «революционным» моментом не только внешние обстоятельства («тряхнуть» общество могут не выстрелы одиночек, а война мирового уровня и поражение в ней), но и внутреннюю ситуацию в революционной организации. Даже накануне Октября особое мнение выразили Каменев и Зиновьев. Не стоит говорить об отношении к Октябрю Плеханова, которого Владимир Ульянов считал учителем.
Самолюбование, сладкое предчувствие «смерти на миру» для русского революционера значили не меньше чем для купчины и фабриканта прибыль. Энергия революции питалась энергией парней с биржи, торгового дома, заводского цеха. «Сокровище» сакральной жертвы террористы не хотели упускать. Попробуй, собери дикий «табун» молодежи в организацию (а в ней не только первые, но и вторые, и третьи роли). Да надо подгадать к высшей точке общественного возмущения. Ленину почти невыполнимая задача сочетания стабильности партии и общественного подъема удалась. Он победил, а немецкие революционеры «захлебнулись» кровью.
8 мая 1887 года в Шлиссельбургской крепости на помост взошли два молодых человека. Александру Ульянову 21 год, и его повесили. С ним рядом стоял Михаил Васильевич Новорусский. В последнее мгновение казнь была заменена на бессрочную каторгу (царские сатрапы любили так развлекаться). 19 лет Миша провел в одиночной камере крепости Орешек. С каторги освобожден был только Великим Октябрем. Володя не раз «прокручивал» в голове последние мгновения жизни горячо любимого старшего брата. Хуже его быть не мог. Свобода или смерть! Не одиночный террор, но вооруженная диктатура вооруженного класса - пролетария. Сознательное следование идеологии и винтовка рождает власть. Михайлов, Желябов, Ульянов гибли за народ вообще. Владимир Ульянов бился за власть вооруженного пролетария. И, если вооруженные буржуи хотели новую власть уничтожить, тогда - смерть им!
