В 1918 году «левые» эсеры подняли бунт против партии рабочих, матросов, солдат (началось с провокации Блюмкина). Получили по зубам. Мария Спиридонова успокоилась навсегда. Немногочисленные революционные организации, однако, вслед за поэтами и беллетристами, вкачали в темные головы населения одно: недоверие к власти, государству. Нигде в мире анархисты не вытворяли того, что они проделывали в южных степях бывшей империи (Кропоткин - и практик: Нестор Иванович Махно).
Гриневицкий и команда «грохнули» Александра Второго не сразу. Император в шоке, не чувствуя смертельных ран (дневник фрейлины Толстой), встал у обломков экипажа, перекрестился, сказал: «И на этот раз Бог меня спас». На что из толпы зевак крикнули: «Ну, это мы еще посмотрим!» Розанов, февраль 1917: «Что же осталось-то? Ничего! Русь слиняла в два, максимум в три, дня. Остался подлый народ. Мужик на улице: «Из бывшего царя надо бы кожу по одному ремню тянуть». И что сделал царь серьезному мужичку?» Мы же спросим: «И что же сделала Советская власть толпам мужиков и теток, которые с ненавистью куражились под началом клоуна Ельцина и иных психически неуравновешенных личностей на проспектах и площадях обеих столиц? Где сегодня Боровые, Ханины, Селюнины, Артемы Тарасовы? Тихо ушел в мир иной «козлище» Сергей Мавроди. Бараны, что и сто лет назад, остались».