Дворянская культура для России - явление ключевое. Помним: на всякую Веру Волошину найдется свой Пеньковский, а реальная революционная деятельность открывает ворота ада (Розалия Землячка). Ад в человеческой душе серьезнее, нежели разрушительные ветра рационализма. У них «отбрехиваются» экзистенциализмом (Альбер Камю), релаксируют выдумками доктора Фрейда. У нас - сногсшибательная поэзия («Черный человек» Есенина, «Циники» Мариенгофа). Никакой Фрейд не сравнится с «Мелким бесом» Соллогуба. Ильич понимал нездоровую блевотину революции. Вождь светлого (понял Блок, не понял Ходасевич), но и вождь темного, еще никогда, нигде не бывалого. Отдаться полностью модернизму - утратить опору строгого и здорового, что, несомненно, было в серьезных православных мужиках и, в каком-то смысле, укоренилось в грозных испытаниях гигантского структурного переворота. Нельзя оттолкнуть атеистически настроенных рационалистов (образование, рывок в постижении природы - главная цель революции). Суп без соли и перчика - переворот без модернистов. Без кубистов, имажинистов, футуристов и прочих сектантов от искусства - блюдо случившихся потрясений кушать невозможно (проблемы взаимоотношений Маяковского с рапповцами - двигатель жизни Татлиных, Родченко и Гончаровых). Решать нужно без промедления. Так в новую жизнь попала музыка Чайковского, поэзия Тютчева, сказки Афанасьева, сочинения Толстого и Тургенева. «Накат» лучшего, что выработало за века дворянство, в самое сердце Красного Октября - подобно смертоносным газам, которыми усмиряли антоновщину на Тамбовщине. Без этого революция обернулась привычным на Руси бунтом. Отцы церкви «подсказали» вождю: «Не увлекайся западнизмом. Лютеране в городе Мышкине - ошибка». Когда Ленин призывал молодежь «учиться, учиться и еще раз учиться» - это и про старорежимную классику. Десятки миллионов - вот каков тираж Толстого, Пушкина, Фета, Лескова, Гончарова, Тургенева. Чехов - тема особая. Он автор «переходный». Но и его упорно изучали в школах, не до конца раскрывая «секреты». Помимо сопромата, Толстой - обязателен. Парадокс: ведь Лев Николаевич к лучшим проповедникам исключительности рабочего класса не имел никакого отношения. По Ленину, революция приняла многих гениальных дворян. Но Владимир Ильич произнес, выхватив из современного искусства кончик цепи, потянув за который, можно распутать весь клубок: «Из всех искусств важнейшим для нас является кино». В эту «расщелину» устремились несистемные свободолюбцы - Вертовы, Эйзенштейны, Барнет, Абрам Роом, Анощенко, Ханжонков, Кармен, Эрмлер, Пудовкин, Довженко, братья Васильевы. В 1919 году открыли кинотехникум и тогда же начали укреплять на государственном уровне материальную базу революционного кино. Не случайно появились такие титаны кинематографии, как Марк Донской. Противоречие? Да. Взбунтовавшиеся матросы на «Потемкине» и мягкотелый Илья Ильич Обломов. Не надо забывать: Ленин - гегельянец. Материалистическая диалектика - его идеология. В диалектике главное (и очень неприятное) - закон единства и борьбы противоположностей. Вот Ильич и создавал «борьбу». Выходит: революция - революцией, красный и белый террор, но спешить не надо. Европе уж точно. Там все завершилось (Шпенглер) еще во времена Рембрандта. Иное - в России. Противоречия, специально культивируемые, множились, разбухали. Но: в определенный момент превращались друг в друга. Удивительно, но огромная, разделенная страна все колдыбается. Кочек много. И - умные люди. Чувствовали, в какую выбоину можно ухнуть специально, а какую миновать, чтоб организм полностью не разлетелся.
