Понятен интерес тетушек. Свадьба. В центре, перед амвоном, вытянулся по струнке тощий молодчик. Не стрижен. Волосы закрывают уши. Большая, не по размеру, белая рубашка, застегнутая на все пуговицы. Кажется: просторные черные брюки сползут на грубые носатые ботинки. Обувь узкая. Невеста небольшого росточка, тоже худенькая, будто испуганная. Легкое белое платье вот-вот начнет просвечивать. На голове газовая косынка. Не туфельки, а черные сапоги, что странно. Пара напоминает детдомовцев, полюбивших еще в детском возрасте. Поп одет празднично, на голове митра в блестящих камнях. Если бижутерия церковного облачения из искусственных бляшек - пошло (хотелось бы алмазов, рубинов).
Поет хор. Басит поп, обходя венчаемых кругами. Поскольку жених-белорубашечник высок, священнослужитель приподнимается на носки, вознося венец над головами брачующихся. Штиблеты батюшки лакированы, отражают тусклое свечение лампад. Наблюдающие встали полукругом. Прихожанки, с завистливыми полуулыбочками, перешептываются. Противно. Шли бы к любимым образам молиться! Стоят, косточки перемывают.
Отхожу к выходу. Пара теряется в синем полумраке. Молодые надевают друг другу кольца. Вдоль образов чинно расхаживает высоченный служитель Господа. Панагия, видно, не подделка, золотая. Рядом - такого же солидного роста дядя в черном костюме. Странно семенит возле попа, будто холопствует. Шепчет: «Батюшка, ведь мои же женятся. Надо бы получше…». А вот и супруга. В темном углу - коротко стриженая дама. Простоволосая. Платок сполз на плечи. В руках две толстые сумки. Увидев священника, мелко, часто крестится. Звук открываемой молнии. Поп двумя пальчиками отгибает край отверстия. Теми же пухлыми перстами в кольцах копается в содержимом. Запах съестного. Как бы поразмыслив, с высокомерием цедит сквозь зубы: «Ну, ладно. Несите».
