Москва. 22 - 25 апреля 2017. 9: i_molyakov

«Легион» закрыт. Сквозь глухую московскую подворотню мелькнуло стройное, желтое. Стою средь сияющих стен: в какую сторону двигаться? Блестят никелированные поручни. Пологий подъем для инвалидов. Прозрачные двери, за ними – глубокая тьма. Два бугая в черном, с галстуками, лысые. С пятидесяти метров на вывеске разбираю надпись: «Московский промышленный банк». С промышленностью в Москве дело швах. С правлениями компаний и меняльными лавками все в порядке. Как люди попадают в руководство финансовыми организациями - вопрос простой. Чем проще и постыднее событие, тем больше его скрывают. Достаточно нехитрые операции по получению различного рода компаниями финансовых средств. Для своих, которых немного. Всем остальным - банковский продукт. Суть - получение прибыли с так называемого ссудного капитала. По сути - жульничество. Возня вокруг бумажек (банкноты, акции) глубоко противна. Но именно она составляет суть жизнедеятельности общества. Люди, по непостижимым причинам, словно наркоманы, подсаживаются на денежку. Пусть там и сидят. Ожидающим (девяносто процентов ждут чего-то впустую) - церковь и дородные попики.
Бугаи, охраняющие вход в финансовую церковку, даже издали почувствовали в моем взгляде недоброе. Молодцы! Правильно натасканы. Издали кричат: «Не подходить! Банк не работает. Частная территория». Хотел надерзить. Но только что собачился с попами. Не молоденький. Дальше идти не хотелось. Вернулся на Полянку. Каменный забор с чугунными решетками, ворота на церковный двор закрыты, но калитка распахнута. По сторонам (один - направо, другая - налево) расположились попрошайки. Молодой мужик стоит, а старуха сидит на складном стульчике. В больших городах нищими прикидываются здоровые парни. Над головой грязного, неприбранного мужика - доска: «Храм Успения Пресвятой Богородицы в Казачьей Слободе». Глаза у нищего мутные, но с остатками праведных размышлений. Видно, бывший литературный критик, не желающий ехать в провинцию преподавать русский язык и литературу. Старуха объемна, расползлась, как сдутый шар. Одета тепло - в две дешевые китайские куртки. Ноги закутаны тряпками, гладкие, полные, как столбы. На шерстяных носках - сандалии. Вокруг стульчика расставила несколько одноразовых тарелок: в одной - бумажные купюры, в следующей - темно-желтые металлические десятирублевки. Завершает парад миска со светло-серыми монетками. Справа от старухи - костыль. Наблюдаю. Вошли в церковь полицейские, кинули в светло-серую кучку денег несколько десятикопеечных монеток. Страждущая бурчит под нос, выбирает недостойные монетки, кидает за желтую ограду. Там начал зеленеть газончик. «Правильный маркетинг. Не позорится перед сердобольными жертвователями. Пусть и нищая, но унизить себя до мелочи не дает». Спрашиваю у «литератора», у которого в единственной мисочке ничего нет: «С вами граждане делятся? А между собой взаимопомощь существует?» Мужик с трудом пытается понять, о чем спрашивают: «Почему спрашиваешь? Лучше подай, - с трудом считывает что-то в пересохшем горле. - Нищие жестоки. Друг другу не помогаем. Мне дадут, а я не дам». «А если вот у этой бабки немножко отнять? Вон сколько ей накидали». Страстотерпец борется с сушняком, выдавливает сипло: «Нельзя. Грех. И - костыль у нее. Огреть может». Из калитки выходит охранник лет шестидесяти, пузатый, под глазами мешки: «Шел бы ты, Юра, домой», - мирно уговаривает он попрошайку. Юрий: «Нет дома. Сам знаешь». «Знаю, - продолжает охранник. - Трешка у тебя, «сталинка». За дикие деньги сдаешь, одеваешься в рванье, пьешь, не просыхая. А дешевле пятисот рублей за водку не берешь. И квартиру ни в жизнь не пропьешь. Ох, и поганые москвичи стали, беда!»

Москва. 22 - 25 апреля 2017. 9

Recent Posts from This Journal

Между прочим. У лампы

Мелочь, но неприятно

Между прочим

Error