Москва - страшная «окрошка» архитектурных стилей, направлений. Серое небо «поет» в унисон с серым асфальтом. Он, как селедочное масло, застил толстым слоем, размазанным по поверхности гигантского города-салата. О, эти облака! Кто-то рвал их гладкую шерсть, и чудище еле выползло, в клочках и обрывках. Неспокойно. Тоскливо. Идет битва. Ты никому не нужен, переминаешься с ноги на ногу. Что победа истрепанных облаков, что одоление ветровых ударов - ты проигравший. Тебе безразлично, кто будет разбираться с тобою в конце. Разберутся так, что не останется мокрого места. Город не поможет.
С одной стороны, в белой многоэтажке, магазин пищевых странностей, «Перекресток». На противоположной стороне Полянки - трехэтажный домик. Мемориальная доска. То ли жил железнодорожник Калинин. То ли выступал «Всесоюзный староста». В этой сумятице быть спокойным! Изобретать! Планировать! Остаться бы в светлом уме.
Камень асфальта, разваливающийся камень неба. Перетирают сознание в муку, оставляя грубый помол иррационального. В России (если о незамеченном важном) язычество не сломлено православием. Противостояние продолжается. Тягучий клей Ярила на века обмазал разум северного человека. Как ни посмотри, а железнодорожник Калинин с адвокатом Ульяновым мощную секту представляли. С их точки зрения, всякая религия - сектантство временное, зацепившееся удачно за правящий слой, обслуживающих, «князей мира сего», стряпчих («политологи»), соответствующей организации (церковь) и различных видов искусства. Язычество дало христианству неисчерпаемый запас энергии. «Мотор» христианства пожирает этот источник, движется за счет него, да еще и «борется» (якобы) с ним. Чушь! Не борьба, а имитация. Без язычества (того же марксизма) ни одна секта не смогла «ехать» долго.