Вспомнили о Кокеле. В ЧГУ озаботились наследием земляка. Шлют на Украину делегации. Самый активный Васильев. Кокель написал чудесную картину «В чайной» (висит в ЧГХМ, на Калинина). И основал Харьковский художественный институт. Там-то и учился после художественного училища Р. Федоров. Федоров – график. Это чувствуется в работе с красками и формами. Книга манит художника-графика. Малые формы, а в основе красочного полотна – арматура пересекающихся тонких линий. Трудно выбить из художника иконописца. Но еще сложнее – графика. Либо буйство, либо порядок. Живописец больше подвержен откровенности масляных цветовых ноток. И пошло-поехало: чувствительность, подсознание, нервы, усталость. Как на последних автопортретах Брюллова. Почему художники-живописцы так сильно пьют? Григорий Нисский – певец холода и беспощадных прямых линий – спился. Графики строги. В конце жизни часто пунктуальны и точны, как аптекари. Даже голые люди у них будто маршируют.
Кокель работал с красками. Был ближе к передвижникам. Демократ и левый. «В чайной» - образец реалистического искусства. В основе – мастерство рисовальщика. Школа. Р.Федоров в кокелевском Харькове. (Немного обидно – в чувашском культурном пространстве сегодня много Кокеля, но что-то маловато большевика Сеспеля. Последовательность очевидна: Бичурин, все люди братья, Яковлев – все должны читать и писать, в том числе на родном языке, русский царь этому не противится, Кокель, жизнь простого народа тяжела, и об этом скажем правду, Иванов – еще раз правда о хорошем трудовом крестьянстве, Сеспель – попытка изменить жизнь трудового народа; все прочие после Сеспеля, - мысленное воплощение этой новой, чистой жизни, о которой мечтал революционер Сеспель.) Логика истории. Что имеем? Имеем «Кентавра на свадьбе» Ревеля Федорова. Того самого Федорова, которого новая власть (власть Михаила Сеспеля) подняла из деревенской глубинки к роскоши проявления таланта и творческих замыслов. Федоров отказывается от логики истории. У него нет идей (уход в чувашское псевдоязычество – это лишь маскировка отсутствия идеи). Хотел бы художник уйти в мир цветных иллюзий – ныряет, подныривает, бросается в красочное буйство с головой - и ничего. Пустота. К тому же – график, а не живописец. По мне так Агеев лучший график, чем Федоров. По мне так Карачарсков с Немцевым (и с выдающимся Белоусовым) более мощно работают с красками, играют со световыми тенями, выстраивают полутонами оттого, что у них есть идея.
На улице тихо, холодно. Мерцают звезды, и шелестят в саду под ногами листья, опавшие с яблонь. Яблони – есть. Яблок – нет. Не то что не уродились. Просто деревья очень старые. Не могут старые женщины родить. Не могут дряхлые деревья выстреливать в божий свет сладкие плоды.
Когда Федоров стал Академиком живописи? В то самое время, когда изъеденное червями дерево российской культуры перестало плодоносить. У русских в мироощущении три ипостаси: православие, интерес к Западу и родная природа. Примитивный историзм и приверженность к красоте до благолепия. Неопределенность духа: хазары – иудаизм. Волжские булгары – ислам. А посередине, с православным христианством – славяне. У чувашей православие от русских – и поздно. Не интерес к Западу, а интерес к Востоку (Бичурин). С русскими чувашей роднит третья ипостась – любовь к родной земле. История не совсем определенна. Булгария? Финно-угры? Не успели увернуться? Или очень удачно уворачивались? Вот вам и кентавр на чужом пиру. Да холодные страницы сырого журнала.
