М. рассказывает о системе экзаменов в Академии. В течение семестра студент формирует папку рисунков костей, мышц, скелетов животных. На экзамене их оценка составляет основу формирования отметки. Три теоретических вопроса (как называется тот или иной элемент тела). Преподаватель дает наименование кости, сухожилия. Полчаса студент изображает заданное по памяти. Если ответ по теории на тройку, а рисунки из семестровой папки и то, что нарисовано по памяти, выполнены на пятерку, то учитываются, прежде всего, рисунки. Оценка - четверка. Если изображение на тройку, а теория на пять, то общая оценка тройка. «Знаю, - говорит М., - кто бездельничал. Перекличку по журналу веду на каждом занятии. Тяжело с иностранцами. Есть негры. Шустрые, языку учатся быстро. С китайцами - хуже. Языковой барьер для них серьезное испытание. За иноземцев платят валютой. Ставить отметку надо. Много троек у китайцев, хотя и стараются. У них - покорность. Не возмущаются, не пытаются пересдать. Получил тройку - ну и ладно. Наших бездельников (все гении) гоняю по три раза. Должны помнить хоть что-то». На всех четырех факультетах (даже на архитектуре) оценка по пластической анатомии идет в диплом. Особенно девчонки стараются получить балл повыше. Кроме архитектуры - факультет: скульптурный, графический, живописи. Самое большое количество слушателей на живописном: сто двадцать человек. На скульптуре и графике народу поменьше. А экзаменаторов лишь двое на всю Академию - доцент М. и зав. кафедрой, профессор. Один слушатель - минимум полчаса. Сидят сутками. Сессия - тяжелейший труд. Оцениваются не только усилия студентов, но и преподавателей. Некоторые, получив от ворот поворот, заявляют: «Плохо учили - плохо рисуем». Рассуждающий учится не на бюджете, а за деньги. Обидеть нельзя. «А я не смотрю - платное, не платное. Ничего не умеет - выгоняю. Пусть дополнительная нагрузка, принимаю до середины июля, когда летняя школа в разгаре», - с вызовом отмечает М.. Полностью поддерживаю брата: «Но, поступая, как я, когда работал преподавателем, ты не законопатил окна. Сильный мороз, и в доме, как в подземелье, холод», - ворчу я.
С тазиком яблок удаляюсь к телевизору. Яркий экран потемнел от стыда, вынужденный показывать одни и те же морды: избранное в Камеди-клаб (Мартиросян Гарик, Ваня Ургант, обсыпанный конфетти, словно первый российский). Филя, Леонтьев и Коля Басков. А просто на Первом являют напускную радость антипугачевцы (Валерия и Пригожин, который вовсе не пригож, а возмутительно лыс). Пробегаюсь по каналам. Натыкаюсь на давний французский фильм - что-то про девушку Мишель.
Мама приносит шубу из искусственного меха. Укутываюсь, а высоко поднятый воротник прижимаю к ушам. От тепла быстро засыпаю. Во сне укрываюсь одеялом. Щекой касаюсь ледяной наволочки, но и она скоро согрета. Снится неприятное: кончился депутатский срок. Что делать? Аппарат Госсовета распущен, но, почему-то я, уже не депутат, должен формировать новый аппарат. Даю объявление в газету: принимаем. Все те же девушки встают в очередь, желают участвовать в конкурсе. Отказывать никому не хочется. Работали вместе, со всеми хорошие отношения. Но много новых соискателей. Одна дама заявляет: «Принимайте!» Я: «Где раньше трудились? Что умеете?» Мне, грубо: «Ремни резать умею, - да так нагло, что узнал школьную недоброжелательницу Г. - Да не бойся, Моляк! У тебя со спины резать не буду. На работе - ни-ни». Взорвался. Кричу, что всю жизнь пила настойку пустырника. Она: «Поехали по делу. Проверь». Лодка. Держу рукоятку навесного мотора. На берегу костер. Хотели пристать. Из кустов выскочил машущий руками дядька: «Уезжайте! Глава сельского поселения гуляет. Водка, уха, бабы». Я: «Кто глава?» Мужик: «Ш…в!» - «А, старый пройдоха», - говорю. Отчаливаем. Городок. Снова причаливаем. Г. смеется: «Не депутат теперь - главу испугался». - «Пошли», - говорю. Детский дом. Сторож. Читает Юрия Трифонова «Отблеск костра». Глянув на нас, заявляет: «Входите, ящик готов, разбирайте, раздавайте». С Г. вскрыли ящик: джинсы, лифчики, туфли на высоких каблуках. «Неприлично», - заявляю. Г.: «А вот и сироты». Оборачиваюсь: строй девчонок в пионерских галстуках: «Этим, точно, лифчики давать не будем. Глупость же! Узнают, что за гуманитарка, в депутаты не выберут».