«Площадь Сан-Марко, - продолжал брат, - единственная площадь в Венеции. Постоянная реставрация. Всюду строительные леса. Так по всей Европе. Кельнский собор до сих пор строят. Про Гауди и Барселону не говорю. Дворец Дожей, в отличие от собора Святого Марко, строение готическое. В нем мало от Византии. Непонятно, как можно размещать архитектурные жемчужины впритык друг к другу. Собор прилепился к дворцу, в котором сосредотачивалось бюрократическое управление. Функции государства сгрудили в одном месте - во Дворце и Совет заседал, и дож обитал. Функционировали гражданский и уголовный суды, канцелярии ведомств, Морское (самое главное) министерство. Составлялись деловые бумаги гражданам. Многие простолюдины были безграмотны. Залы потрясли роскошью. Самая большая картина в мире - в Зале Большого Совета. Якопо Тинторетто изобразил «Рай», как он его представлял. А на потолке - Паоло Веронезе, «Триумф Венеции». Над залами заседаний - тюрьма под названием «Пьомбо». Так и не понял - у них крыша свинцовая или потолок?» В. вступает в разговор: «Странно. Если смотреть с улицы, то снизу галерея, балкон с мраморными колоннами. Такие легкие, непрочные, а сверху навалили массивный «кирпич» с гладкими стенами. Цвет светло-рыжий. Даже безобразные здания, за сотни лет, становятся привлекательными. Конструкция дворца несоразмерна. Многие восхищаются. По-моему, неудачно. Сколько вход стоит?» М.: «Двадцать евро по Интернету, чтобы очередь не выстаивать. Десять евро непосредственно у входа. Мама, я - почти полторы тысячи рублей. Мои удостоверения преподавателя Академии, члена Союза художников не подействовали. А про Интернет - преувеличение. С электронными билетами – такая же очередь. Стоят рядом с простыми посетителями. Дорого, но интересно. Может, В. прав - просторы, лагуна, синее небо. Но главный архитектор, больше всех работавший над дворцом, создал чудище - тяжелым «блоком» на набережной придавило храм, город, людей. Не пускает на небо, «выдавливает» венецианцев в море: торговать, рыбу ловить, воевать, где только возможно. А это я, в Зале Большого Совета (Дель-Маджор Конеилья). Потолок с Тинторетто, с Веронезе тяжелый, давит на людей. Потолок тяжеловеснее каменного пола». Я, уже засыпая: «Здание давит на людей, выгоняя на промысел в море. Потолок вот-вот расплющит членов Совета - чтобы болтали недолго, решали вопросы быстро». М. что-то рассказывает про экстерьер и резные мраморные балконы, семейство резчиков по мрамору по фамилии Бон (старший - Бартоломео). «Бумажные» ворота. Возникает светло-серая (во дворе сооружения все светло-серое) лестница. Наверху два здоровенных мужика. «Золотая» лестница ведет в помещение с «Золотой книгой». Залы: Сената, Карт, Коллегии, Скарлатти.
Зал Совета десяти - заведение судебное. Над ним - свинцовые камеры. Мама и М. движутся между голых стен свинцовой тюрьмы. Место жуткое. Взбадриваюсь, когда М., на видео, пытается пролезть сквозь малюсенькие двери в темную камеру. В.: «Жарко?» М.: «Жарко, влажно. Вот доски. Стены обиты, чтобы дерево впитывало влагу. Люди же дышали. Сидели в камерах и Джордано Бруно, и Казанова». В.: «Внизу - золото. Но резьба горит, как пламя. Поджаривает верхних арестантов. Нелогично, как и само здание. Тюрьма же обычно внизу. Здесь - под самой крышей. Да еще свинец». На записи видно: наши выходят на знаменитый «Мост вздохов». Перекинули к зданию новой тюрьмы над узким Дворцовым каналом.
