Есть еще сорт мыслителей: ничто не обеспечивает связь истории, прошлого с будущим. Нет ни авторитетов, ни Бога, ни абсолютного духа. Полный разрыв, и даже революция, как залог единения, отсутствует. А как же единая, неподвижная плита прошлого, разваленная на отдельные куски? Вот они, способы исторического прозябания, предложенные разумом. Сомнения в прогрессе оттого, что каждый вариант живуч, имеет соответствующий вектор развития и кучу неподъемных мешков древнего хлама. Особого движения нет. Сторонников любого из трех течений примерно поровну, что не важно (неравномерность также подвергается выравниванию и, наоборот). Все подвержено одному: линейность времени невесела, печальна, страшна. Она есть признак необозримости. Всезнайкой, всечеловеком, идолом представитель человеческой расы быть не неспособен. Все испортит. Лучше кайфовать в музыкально-поэтической временной иллюзии. Время, с позиций изменения, есть «теперь». С позиции логики, оно - «точка». В музыке пауза столь же важна, что и звук.
В уме – истина и глупость. В чувствах - горе и радость. Революции хотел старик Фенхофер у Бальзака («Неведомый шедевр»). Бедняга поломал подотчетность творческого существа. Все смешивал: объект и пространство, цвет и свет, рисунок и живопись. Искусство (как на это не хватает сил у Бога!) необходимо для формирования иной, самостоятельной, реальности.
А раньше Бальзака – еще один «карбонарний», средневековый. Звали Исидором. Монах, но об искусстве говаривал: «Вещь свободная». А вот художество - «ремесло», проникнутое упорным трудом. И причем здесь Бог, «сделавший» мир! Больше не нужен. Дальше сами смешиваем краски.
С В. - в фойе Эрмитажа. М. убежал на занятия в Академию, а мы медленно поднимаемся по Иорданской лестнице. Гулко разносятся по дворцу шаги и звуки. Успеть многое! Захватил у касс расписание временных выставок: экспозиция Ханса Мемлинга из Музея Жакмара Андре (Париж, зал № 253), «Совершенство в деталях». Искусство Японии эпохи Мэйдзи (1868-1912), частные коллекции (Манеж Малого Эрмитажа). Из сервизных кладовых. Убранство русского императорского стиля XYIII - начала XIX века («Николаевский» зал № 19), а также Западная и Восточная галереи, зал № 152). Сюрреализм Каталонии. Художники Ампурдана и Сальвадор Дали (3-ий этаж, залы №№344-349). Часовое искусство. Часы XYI-XYII веков (Синяя спальня, зал № 307). И, конечно, Ян Фабр, знакомство с работами которого нужно начинать с Рыцарского зала. В.: «Чувство, словно внутри все рвется. Но не больно, а щекотно по всей спине. Японские мастера и Севилья с Дали. Никак не соединить. Проще сдаться, чем расчленить все внутри - и остаться в разуме. Отчего?» - «Вот тебе продолжение разговора о революции. Революции хотели все. Музей - ее мастерская, модель в натуральную величину. Здесь, если ты не осознаешь, что желаешь переворота, а все-таки коснешься вершин его. Зачем тебе стремиться вперед? Хватило бы времени и крепости духа, чтобы, без потерь, сначала вжиться в искусство часовых дел мастеров, а закончить фарфоровыми яблоками в вазе царского сервиза. То, что минуло, - не прошло. Проходить и миновать - не одно и то же. То, что минуло, - и в настоящем, и в грядущем. Чем больше музей, тем больше возможностей ощутить то, что в нем скрыто. Впрочем, и маленькая выставка дает знать об этом. Человеку нужен не просто человек. Интересующемуся субъекту необходим человек минувший».
