На улице слякоть. Брат в толстой куртке, капюшон надвинут на кожаную шапку с козырьком. Долго обнимается с В.: «А мы везем вам вкусняшку, - громко сообщает В., - тележку привез. Сам банки потащишь». - «Если капуста, да квашеная - потащу, - оживляется М.. - Приболел. У нас - ветер и дождь со снегом. Новый год называется! Видите - пришлось утепляться».
Вместе с М. подъехал Вася, дальний родственник композитора Римского-Корсакова. Сожительствует с дочкой Л.. Она огромные усилия приложила к тому, чтобы чадо закончило, наконец, фармацевтический институт. Та два раза брала академический, хотела вовсе бросить учебу. В этом заведении обучалась, кстати, Матвиенко, руководитель Совета Федерации. А все любовь, Вася. Вася высок, красив, как пра-пра-прадедушка, морской офицер и автор «Шахерезады». Про-про-провнучек - гитарист. Рок и панк, а денег нет. Зато есть дочка Л., дипломированный фармацевт. Работа на чистенькой фабрике порошков и таблеток за восемьдесят тысяч в месяц. Вася доволен гражданской женой. Творит. Она обожает творческую личность, кормит его и одевает. Облом неизбежен, но дочь пока свежа, и трагедия еще не скоро.
В. передает Васе мешок с маринованными и солеными грибами, помидорами и огурцами в трехлитровых банках, с яблочным вареньем. Рокер, получив матпомощь, растворяется. Идем в вокзал. Звучит музыка из передачи «В мире животных». Пристают таксисты. Рамки металлоискателей с охраной из казахских прерий. Униформа - черная. Реклама в конце года судорожно втюхивает квадратные метры. Даже «Игра престолов» исчезла. Студию, в Сертолово предлагают за миллион триста, без отделки. С отделкой - миллион пятьсот. Однушка - миллион семьсот. Какой-то праздник для молодежи из центра. Продают жилье на Васильевском. А на окраине берут две новеньких квартиры. Старикам-родителям - однушка, подальше, в лесу, поближе к Ладоге или к Заливу.
М. стучит колесиками тележки. Ярко горят огни лавок с мелочами, закусочные заполнены публикой. Вырастает елка в серебряных шарах и гирляндах, натянутых вертикально снизу доверху. Снова металлоискатели, старое здание станции, Площадь восстания. Народ бурлит. На переходе к Невскому замечаю красотку - молоденькая, стройная, высокая. Решил остановить взор, полюбоваться. Заметил: правый карман курточки надорван, болтаются нитки, а на черном бархатном сапоге (правом) – брызги грязи. Любоваться расхотелось. Симпатяжка должна быть чистенькой. Грязь - не приемлю.
М. уже запас билеты в Эрмитаж. Едем на троллейбусе. Слоники из сундучка. Ассоциация, рожденная главной улицей Ленинграда. Сплошные сувенирные лавки, комиссионные, ломбарды (слоники). Верх мещанства, пошлости. Развеваются стяги отелей. У входов - мажордомы в старинных сюртуках. Сундучок-память. Большой кусок воспоминаний - Невский. Старею. Мозг усыхает. Поэтому не сундук, а сундучок.