Показ «Матрицы» встретили благожелательно. Плохо ли - хрустящие белые простыни, по три подушки на кровать, стеганые одеяла. Говорю, уставившись на Киану Ривза, изображающего хакера: «В гостиницах белье белое. В магазинах его не найти - все цветное. Сплю дома на бордовой простыни, с изображением кроликов и надписью «Play boy». И. купила в оптовом магазине на «Чулочке». - «А у меня, - поддерживает М., - пододеяльник в зеленых листьях и алых цветах. Белое надо стирать, гладить еженедельно. Красного «кролика» можно использовать несколько месяцев. Чужие в твою кровать не залезут, самому личное сальцо приятно». При этом М. вытягивает ноги из-под одеяла, с удовлетворением мычит, хмыкает: «Хорошо - и белье чистое, и ноги. И даст же бог такую красоту!» - «Наше существование чем-то напоминает гостиничное ложе. Белье - чистое. Но - не одноразовое. Стирают, применяя сильнодействующую химию, в том числе и чтобы не пахло ничем. Но, сквозь отутюженные пододеяльники, наволочки, простыни можно чувствовать сильное, хотя и абстрактное, давление тел (тысяч заночевавших!), валявшихся на этом матрасе. Есть, конечно, нормативы. Но от проверки до проверки - тысячи. Подушки. Представляешь, до тебя на них покоилась редковолосая старушечья голова. Снотворное, искусственно нагнанный сон, тонкая ниточка слюны тянется из уголка рта. Вот спал здесь негр. Ты об этом знаешь. Капризный мозг собирает воедино всех негров, педерастов, истеричек, алкоголиков, шлюх, ерзавших по этим матрасам. Больные. Лежит дядя в памперсах. Недержание. Есть ты. Хотел бы обособиться. Но разнообразное людское дрыганье пробивается сквозь хилую простынку сознания. Хотел отойти в сторонку, а тебя затащило в шевелящуюся кучу. Чувствуешь, как под тобой шевелятся тени спавших, пивших, евших».
Брат молчит, но ноги, после моих слов, быстро спрятал под одеяло. В телике Ривз, изображающий днем примерного клерка, прячется за перегородками от пришедших за ним людей с пистолетами: «Гегельянцы, - решительно заявляет М.. - Что ни фильм, то борьба противоположностей. Полицейские бьют бандитов, бандиты - полицейских. В «Матрице» рубятся подземные повстанцы (реальные люди) с «внешним» миром, который составляют виртуальные субъекты, созданные компьютерной «матрицей». Противоречие - движение - развитие». - «Добавлю, - перебиваю брата, - движение бессмысленное, противоречия высосаны из пальца. Европейские режиссеры пытаются говорить о стоящем. У Херцога, в «Агирре, гневе господнем», - здорово. Имеются выходы в реальную историю. Актуально. В «Фицкаральдо» режиссер взял иную, глубоко противоречивую, тематику: искусство как мотор движения. Красиво, особенно джунгли, дикие индейцы, но несколько надуманно. Клаус Кински «тянет», конечно, всю киноленту, но ощущение искусственности присутствует».
Морфиус демонстрирует избранному истинную реальность земной поверхности. Перед этим герои потребляют цветные таблетки. Первое несоответствие - вход в фальшивую реальность осуществляется за счет электроники. Выход - качественно иной: воздействие на биологическом уровне. Это как? Как вошел - так и выходишь. Здесь – «петрушка». Создание надуманных проблем, чтобы увести человека от проблемы основной. От настоящей революции. «Цветные» перевороты методологически совпадают с киноэпопеями, наподобие показанного в фильме братьев Вачевски. «Так должно случиться, - продолжаю я, - один из братьев стал женщиной после соответствующих хирургических вмешательств. Слабенькие. Сломались под тяжестью пустых выдумок, которые сами создали». Дело в ином: шестьдесят лет человечество парализовано страхом ядерного уничтожения. Давление постоянное. Все немножечко (и иные и всерьез) превратились в психов. Страх этот - мертв, неподвижен, выгоден тем, кто эту опасность создает. Им хотелось бы, чтобы так было вечно. Вот и сочиняют «ложные» ходы: в науке, искусстве, быту.