Дом музыки, забитый под завязку, залит светом, как постным маслом. Желт, на грани перехода в иное агрегатное состояние. Кто-то фантастический мял, валял «квашню» освещения, швырнул «тесто» в кастрюлю помещения. На улице - холод, а здесь гонит тепло вентиляция. Расстаюсь в гардеробе с пальто, а рюкзак беру с собой. В фойе, украшенном изощренными светильниками, дефилируют дамы с кавалерами. Объем помещения «перехвачен» кольцами балконов. Откровенно выпирают стальные трубы, на которых держится масса бетона и стекла. Торгуют дисками с классикой. Болтаются юноши с надписью на жилетках: «Волонтер». Распахнуты полотнища с эмблемами организаций, выступивших спонсорами. Отмечены члены попечительских советов. «Советы» из богатеньких возможны у каждого зала в отдельности и у всего заведения в целом. Проходит фестиваль - жертвователи. Нашел денежку - организовал именной фестиваль. В провинциальных городах со спонсорами не густо. В столице людишки с деньгами крутятся, что ощущается в общей атмосфере: то ли крытый стадион, то ли обширная армейская столовая - сразу на целый полк.
Зачем Вербер описывает жизнь в муравейнике? Зачем на Западе любят копаться в тухлятине, в зубастых хищниках, прожорливых термитах и их муравейниках? Или исписались со времен «Утраченных иллюзий» Бальзака? Писали бы о человеческих присутствиях, как вот это заведение.
Сел на кожаный диван. Рядом демократично одетые ребята. Один громко вещает: «А он - мне: токката острее, у тебя из пальцев кости повыдергали…». Вытащил бутерброды, припасенные с утра на шведском столе. Бутылочка газированной воды «Славяновская». Сидит депутат, жрет бутерброды с сыром (а их целых пять штук), запивает водичкой. На меня не обращают внимания. Я никого не замечаю. Только соседи пересели на соседний диванчик.
На плакате передо мной – Василий Ладюк, баритон. Красив, круглолиц, не брит - по последней моде. Мол, если на лице у меня такое, мужественное, то же у мужчины в других интересных местах? Оказывается, Василий - организатор фестиваля « Опера Live». Солист сообщает с плаката: «Опера - один из самых захватывающих видов музыкального искусства».
Зал кругл, вызывающе современен. Желтые кресла с полукруглыми спинками. Такая же круглая сцена, над которой «пучком» сталагмитов высится орган. В середине трубы инструмента «разрываются», и из серебряного вырываются осколки золотых труб, нацеленных в зрительный зал. Спиваков - улыбка приклеена к лицу. Здоровенный «лось» Ладюк, в белой рубашке с расстегнутым воротом, в жилетке, старательно выпевает каватину Фигаро из «Севильского цирюльника» Россини.
В поезде - работяги-водители. Лица так же не бриты, но гораздо выразительнее, чем у певуна. Чуть поддали. Перегоняли новые трехосные «Камазы» на Кубу. 2000 штук. Вроде, в Лурдес, на базу. Один, старый, басил: «Для Кубы и «Камаз» сойдет, хоть и 50 литров на 100 километров. Но уважаю «лошадку». Машина - не подведет».
В купе ехал один. Два спутника-шофера сошли на одной из станций, не доезжая Чебоксар.