Появились молодые люди в зеленых и синих накидках с надписью «Волонтер» (это когда увели неопрятных голландцев, а их место заняла группа чернявых испанцев). Раздают суконные одеяла. Расхватали, тащат новую стопку. Взял и я. Ничего, что похож на немца под Москвой в сорок первом году. Досталась «попона» темно-синего цвета. Со стороны можно принять за птицу додо, которую истребили в XYII веке.
Мальчик-дедушка с белоштанной бабушкой-девушкой уже не рассуждают о Бердяеве. Парень снял с головы шапку с помпончиком, надел на голову спутнице. Укрылись под одним одеялом, переплелись в молчании. Терпят. Так теплее. Сзади послышался властный голос дамы в длинной кожаной куртке. С ней – вертлявые арабчата. Пихаются, хихикают. Глаза большие. Блеск и худоба смуглых лиц. Дама в черном – словно комиссар из одноименного фильма Аскольдова. Заявляет цыганятам-арабчатам: «В шестнадцатом веке только два художника: Рафаэль и Микеланджело». Со скуки и для разогрева, видя надругательство над правдой, встрепенулся: «Что же вы врете, гражданочка? Ладно, арабы. Черт с ними! Голландцы не лучше. Но про двух художников - загнули. Может, и иконописцев в России, в шестнадцатом веке, двое - Даниил Черный и Андрей Рублев?» Комиссарша, грузна, словно крейсер, развернулась, взвизгнула (вот она - русскость): «Не вмешивайтесь. Накрылись одеяльцем - стойте». Я: «Если бы в Италии было двое - не мерз бы здесь! Живопись-то масляная. Идет спор, кто изобрел масляные краски. Один - де Мессина - с Сицилии, другие - в Бургундии. О «Северном Возрождении» слышали? Великий Дюрер. Привычен Брейгель. Остро социален Босх. А Леонардо - его куда? Масляная краска, как хроматические ряды в музыке, работали на обособление человека, на его будущие трагедии».
