Возник вопрос - а почему нет очереди на меня? Семенова отреагировала с вызовом: «Ты, Моляков, глупее Иванчика. Только болтать можешь. В точных науках, ты придурок, зубрила. И жадный. Все для себя делаешь. В секретарях сидишь, идейность изображаешь. Характеристику зарабатываешь. Вообще, Моляк, добрая я. Жалею, что ли, тебя. Все пацанам говорю – не трогайте этого убогого. А по морде тебе все-таки нужно дать».
Во время этого монолога морда у меня была спокойная. Возмущения не было. Перебирая в голове варианты самооценки, приходил к выводам, похожим на семеновские. Верно, побить меня нужно было. Не все было правдой, но на восемьдесят процентов – точно, про меня.
А вот Людка Иванова, мой заместитель, набросилась на Семенову: что несешь, что такое говоришь, да Игорь – то, да Игорь – это. В общем, Игорь – хороший, а ты, Семенова, дура.
Пришлось прекращать разговоры. Знал – сколько людям ни делай, им все будет не так, да не этак. Они найдут твою «темную сторону Луны». Темная сторона есть у каждого, в твоей оценке будут исходить не из светлых черт, а из темных. Сказал: «Иди, Семенова. Хоть немного посиди, поучись». Семенова, уходя, победно бросила: «Хотела сегодня сесть, почитать чего-нибудь. Ты, Моляк, испортил мне настроение. Ничего делать не буду. Твоя любимая школа меня и так выпустит. Еще и бегать будут за мной, умолять, чтобы я аттестат получила».
Иванчик все всем решил. И Семенова, и Гаврилова, и Прокопчик, и Бекренев получили неплохие результаты. В основном «тройки». Были и «четверки». Аттестаты нужны были как таковые. Прокопчик с Осиповым говорили, что «Камазы» от них не уедут. Ждут на шестой автобазе. Деньги на кусок хлеба (а кусок хлеба будет большой) у них будут.
Бекрень намылился слесарем на «Химпром». Были уверены – работа, а лет через пять-десять и квартира. Обеспечат такие, как Моляк, Иванчик или Любимова. И их родители. Зря,что ли, Моляк – сын партийного работника. Пусть за нас думают лошади (у них – большие головы). И пашут.
После математики, девицы повели Иванчика, как и обещали, домой к Гаврилке. Был сварен самогон. Присоединились и еще люди. Самогон разливали из чайника по стаканам. Закусывали молодым луком, вареной картошкой, солеными огурчиками-помидорчиками и жареной свининой.
На следующий день помятый Иванчик, с гитарой, появился у меня дома. Поглядев на его зеленое лицо, заметил: «Бабы у нас, хоть и наглые, но не совсем. Как и обещали – отблагодарили, накрыли на стол». «А чего ты хочешь – рынок!» - просипел Иванов и отправился в туалет блевать.
«Б» класс был неплох. Три золотые медали – Орлова, Любимова, Моляков. Пять серебряных – Иванов (допустил ошибку в сочинении, и в итоге – «четверка»), Седов, Михайлов, Уличева, Миронова. Остальные – тоже недурно.
В день вручения аттестатов хотелось необычного. Явился к Седову. Ларик и Иванов (даже они!) ничего не знали. Ночью, накануне дня вручения аттестатов, взяв два больших топора, пилы и веревки, углубились в рощу. Огромный овраг рассекает рощу надвое. По дну оврага, в тени дубов и кленов, журчит родник. Трава стоит в человеческий рост. Влажно. Прохладно. Звенят комары.
Рубили тонкие клены и орешник, косили траву. Нужны толстые ветки с обилием листьев. В начале третьего начало светать. Серый свет начал проникать сквозь ветви на дно оврага. Рубим, как в кинофильме «Коммунист». Нарубили кучу зеленого хлама. Часов около семи, обвязав все это веревками, начали таскать к краю рощи, на дорогу. Часам к одиннадцати гора зелени лежала у дороги. На ногах стояли нетвердо – устали. Руки и лица расцарапаны.