В трясучке бешенства лиса
Шныряет вертко меж стволами.
Противна липкость паутин:
Лиса одна и я один
Под грозовыми небесами.
Брожу, как тать. Шуршит хвоя.
Сухая кожица моя
Обметана белесым.
Струит кора тлетворный дух,
Он веет серой и протух,
Как нищий кривоносый.
В канаве высох ручеек,
В болотце раньше резво тек,
А нынче слякоть преет.
Густеет с каждым днем она,
Не ясно: чья же здесь вина?
Ведь старый лес болеет.
Истлев до крошки золотой,
Стволы, со скрипом, на покой
Готовы тяжко рухнуть.
Не пыль, а мелкая печаль:
Сосновый лес немного жаль,
Как зуд тревожит душу!
Стволы, до жизненного дна,
Хворобу впрыснут - смерть одна.
В чащобе мрачной трушу.
Вот-вот нахлынет пустота,
В ее пространстве чернота,
Где звезды исчезают.
Нежданно грохнул гром-ворчун,
Порвался строй небесных струн -
Обвисли, не играют.
Занялся ливень ледяной,
И камень, гладкий и простой,
Очистился, мерцая,
От тварей хищных, от людей,
От суши черствой, от морей,
От края и до края.
От лисьих бешеных укусов
Паду и я, товарищ Трусов.
