А Хайдеггер? Только Запад, там истинная мысль. Техника, создавшая цивилизацию, западное достижение. Азиаты, славяне, китайцы с индийцами копируют, застряв в морально-эстетических исканиях. Бог у немца превращен в необязательную абстракцию. В эту отвлеченность дежурно вплетают убожество живого разума. Из хлама бесплодных умозаключений вытаскивают самое ценное - осознающий сам себя разум, пребывающий в движении этого осознания. Отсюда - всё: двигатель внутреннего сгорания, стиральный порошок «Vanish», турбины фирмы «Сименс» и - атомная бомба. Возникают в засушливой пустыне западного духа странные машино-субъекты: Дали и брат его, упрощенный стилизатор Уолт Дисней. Дали с Диснеем делали вместе мультфильм. Через пятьдесят лет это завораживающее холодом чудо явилось перед зрителем. И дизайн карамельки Энрике Бернато «Чупа-чупс» - тоже Дали. Познающий сам себя разум в практическом выражении - карамельки, страсть к долларам. Восточному миру плюнули в морду, «невинно» копаясь в тайне возникновения языка. Мы утерлись, лютого врага подобострастно называем «западными партнерами». С такими мыслями, пуще разволновавшись, трудно уснуть. Да еще усталость от огромной работы, которую «смыли», используя продажность и трусость современного обывателя. Лучшие умирают рано. Дерьмо плавает до ста лет.
Во сне видел обрывки: длинные ряды столов, холодный прибой о серые камни и, отчего-то, тетка, которая вставила в пупок колечко и хвастается своей глупостью перед дочерью. Хотел дернуть за кольцо. Показалась морда быка с железной скобой в ноздрях, и - проснулся.
Поезд подкатывал к вокзалу. Мужик в куртке на меху первым прогрохотал со своим безразмерным чемоданом, бормоча: «А вот сейчас я…». Юноша-вампиреныш, худой, словно Майкл Джексон, «выпорхнул» вторым, направив в мою сторону взгляд, истекающий ядом. Хайдеггера осуждаю, а живу по немецким правилам: будь трезвым, не пьяным, сойдешь за рационалиста. Трезвомыслящие нужны в беде. Четкость поведения потеряна, пассажиры движутся, я торопливо одеваюсь. Преобладают эмоции, осознающий себя разум «заткнулся в тряпочку».
Темно. Дикий, для конца октября, холод, даже мороз под десять градусов. Изо рта - неестественный январский пар. Как всегда, ухожу от платформы влево. Семеню мимо памятника людям, от чьей воли зависело появление железной дороги в стране. Замечаю: тот же парень, что и жарким летом, в черной куртке с капюшоном, надвинутым на глаза. Высоко поднимает целлофановый мешок, зажатый край подносит ко рту, отхлебывает (судя по запаху - разбавленный «фанфурик»), рыгает, встряхивается, мотает головой, «входит» в мысль. Увидев меня, удаляется прочь на кривых ногах.
