i_molyakov (i_molyakov) wrote,
i_molyakov
i_molyakov

Category:

Заметки на ходу (часть 346)

Мне нравилось, чтобы окна были открыты. Они выходили в яблоневый сад. Наша музыка плыла над цветущими яблонями. Мелодия поднималась в небо. Где здесь простота? Звуки пианино, легкие всплески гитары – вроде бы просто. Но ведь красиво. Так хорошо, что хочется плакать. Успокоившись, говорил: «Нет, Юра, не все так просто. Каждая пушинка тяжела».
Не играли на танцах в городе. А по Новочебоксарску разнесся слух, что в первой школе пацаны замутили ансамбль. Ансамбль необычный – ребята играют музыку, которую сочинили сами. Гитарист и органист у них грамотные. Органист – руководитель школьной комсомольской организации. Сын секретаря Молякова. Это тот Моляк, который на конкурсах всё Маяковского читает.
Таинственность нравилась нашим помощникам, которые обеспечивали техническую сторону. У нас появились микрофоны, которыми усиливалась ударная установка. Всего на ударных было задействовано четыре микрофона. Появились дополнительные барабаны. Мне хотелось, чтобы у Ларры было два бас-барабана. Но второй большой барабан достать не удалось.
Для солиста, то есть для меня, был один микрофон. Шнур вытягивали под электроорганом, и я, сидя, пел. Ионику, орган-монстр и раздолбанное пианино расставлял вокруг себя. Справа – ионика, маленькая свиристелка, по центру узкий электроорган, слева – пианино. Доски, закрывающие молоточки, и раму со струнами убирали. Внутренности инструмента были вывернуты наружу. К пианино Женя с помощниками подвели еще два микрофона. Микрофоны были выведены на ревербератор, манипулируя на котором, из старенькой «Суры» можно было извлекать необычные звуки. Мы с Женей проводили долгое время за подбором тембра звучания. При расстановке инструментов мне оставляли небольшую площадку. На ней были настоящие бонги, увешанные различными бубнами.
Микрофон, который я использовал для пения (старался петь, как Оззи), был подключен к системе различных преобразователей звуков. Он с голосом мог манипулировать широко. Женя-лаборант изучал радиотехническую литературу – книги, журналы. Все выдумали в России. Выдумали, а потом забыли. Какой-нибудь японец пустил изобретение в производство. И японец, и Япония заработали сотни миллионов долларов. Нашему же дядьке, лет через пятьдесят, сунут Нобелевскую премию (сколько там – десять миллионов?) – и гуляй, Вася.
Женя-лаборант испытывал небывалые устройства на нас. Присутствовал на всех репетициях. Приходил: «Пацаны! Я вам афигенную штучку покажу». Начинался монтаж вещицы.
Для Иванчика и Седика тоже появились микрофоны. Седику он был нужен: мы все больше использовали губную гармошку. Иванчик – на подпевках, грамотно, ни разу не лажанулся.
Возле Юриных ног выстроили всевозможные фузы, квекеры. Самый маленький квакер в «Туристе» стоил рублей сорок. Самый большой – сто. Женя заявил, что они примитивны, и быстро их усовершенствовал. Приходил смотреть даже Дерюгин из дворца культуры. Когда Иванчик брал глубокие, сшибающие с ног аккорды, Дерюгин довольно хмыкал. Он взял Юрину голубую «болгарочку» и пробежался по струнам. Сказал: «Здорово!», а польщенный Женя рассказывал, что и изменений-то нужно было внести в первоначальную конструкцию – всего ничего. Иванчик, вооруженный различными прибамбасами, был король. О том, что у нас недурная аппаратура, средь городских школ поползли слухи.
Tags: Заметки на ходу
Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 0 comments