В семидесятые - терпимо. Наша история по-иному не могла сложиться. Если ты, простак, не жил в Аариже, то чего лезешь? Не получится, как в Лондоне. Нужно иметь не русскую, а британскую историю. О Лужкове неизвестно: он искренний или придуривался? В Москве шалман «Черкизон» голимый, а он строит на Поклонной горе Центр Памяти о Великой Отечественной войне. Возрождает большой, но игрушечный «конструктор» под названием Храм Христа спасителя, и одновременно - Музей естествознания. При университете - Зоологический музей. Еще один очаг трезвой научной мысли - детище Котса. Не желал работать в Зоологическом музее университета. Хотел своего, с картинами, лучшими скульпторами-анималистами. Лихой дядя. Лет на триста раньше - так с Ермаком-разбойником отправился бы в Сибирь. Один внушительных размеров динозавр стоит на фоне двенадцатиэтажной «сталинки» чего стоит. Вид диковато-завораживающий. Съемки с вертолета: среди домов растерзанная земля строительной площадки. Группа женщин (крепких, полноватых) в кремплине и с высокими начесами - сотрудники будущего Храма науки. Середина девяностых: Лужок в кепке, мужики в резиновых сапогах. Планерка на объекте. Потом съемки тайги, тундры, оранжевые палатки, самолеты, девушки в ветровках, косынках. На костре варят в котелке суп. На руках - рыжий лисенок.
Котсами интересуюсь только я. Выходя из зала, замечаю большие фотографии: кто-то тянет вверх ключ - символ музейного замка. Вокруг хорошо одетые дядьки - седые, очевидно, иностранцы. Попадаю в удивительное место. Круглое помещение. Между первым и вторым этажом широченная стена, а над ней - балкон. По кругу транслируется красивый фильм - панорамное кино видел в начале семидесятых на ВДНХ. Но уровень иной - высочайший. Волшебная музыка, пронизанная криками китов в океане. Океан - вот он, над головой. Зеленоватая бездна. Огромные синие киты лениво изгибаются, медленно скользят в изумрудном стекле воды. Зеленое небо, таинственные птицы океана: тела грузные, крылья-плавники маленькие, раздвоенный хвост. Вдруг, грозная туша взлетает над маслянистой поверхностью вод. Белая пена, крупные брызги, буруны. Туша помахала блестящими черными крылышками-плавниками, рушится, словно ствол дуба, в океан. Гудит призывный звук. Появляются такие же необъятные самки. Киты идут волнообразно. Группируются у поверхности. То колесом пойдет покатая спина, и торжественно, высоко вздымается раздвоенный хвост, гибкий, как придорожный лопух. Как красив китовый хвостовой плавник! Потом скалы. В белом птичьем дерьме. Рыкают морские слоны. Слышны костяные звуки ударяющихся моржовых бивней - эти бурдюки сала бьются за территорию и за самку. Она - тут же. С усатой мордой. В зале полно малышни. Открыв рты, смотрят на ленивое побоище. Замечаю, что сам стою с раскрытым от восторга ртом.